Свистопляска

Генка ушёл не солоно хлебавши. Так и не понял – можно ли через предприятие пробить награду или нет? Спросить бы у мужиков, но те еще засмеют. Профкома на фирмёшке отродясь не было. Ладно, когда ребята будут базланить на перекуре, можно как бы шутя ввернуть свой вопрос. Глядишь, прояснится ситуация.

И прояснилось! После обеда, к Генке подошёл начальник участка Бутко:

– Пичугин, тебе что, больше всех надо?

– Чего такое?

– Тут из кадров звонили Лопухину, спрашивали про тебя. Думаешь, начальнику цеха делать не хрен, как твоими «хотелками» заниматься?

– Чего звонили-то, ёлки-палки?

– Спрашивали насчёт твоей персоны. Ну там, пьющий-непьющий. Бузотёр али как? Подробностей не знаю, но суть уловил – награду ты себе выпрашиваешь за заслуги. И премию! Ты что, мужик, совсем охренел?

Генка даже вспотел от такой новости.

– Вон оно как бы всё перевернули! Я ж просто спросить. На будущее, мало ли? Про деньги – не заикался! За грамоту да, был разговор. А что такого? При коммунистах давали, не жалели.

Бутко строго оглядел работника, и произнёс коронную фразочку, которую любил повторять директор фирмы:

– У нас здесь коммерческое предприятие, а не богадельня!

– Ну ребята, я не знаю…– только и сказал Генка, разведя руками.

В общем, побрили его даже с грамотой. А он размечтался – медаль! Ещё орден скажи, Героя соцтруда. Ладно, чёрт с ней, с этой фирмёшкой! Давно оттуда хотел смыться. Найдёт что-нибудь поприличнее. Он – мужик с руками, не пропадёт!

Ну а всё-таки, как быть с наградой? Да разве ж такие вопросы решишь наскоком? Тут надо подумать, крепко подумать. По дороге с работы, Генка взял бутылочку, кой-какой закусон и направился в гараж. Там тихо, спокойно, можно поразмыслить не спеша.

На верстаке Генка накрыл нехитрый ужин: огурчики, килечка, солёная капустка. Ну и «пузырёк» само собой. Налил первую рюмку, помедлил. Не любил он в этом деле пороть горячку. Куда торопиться-то? Вон она стоит, дожидается, етить! Сядь, похрусти огурчиком, мил человек. А уж потом приступай.

– С почином! – довольно хрякнул Генка, опрокинув рюмаху и подцепляя кильку за хвостик.

Процесс пошёл, и мысля заработала. Итак, в октябре – юбилей. Осталось каких-то пять месяцев. Праздновать будет в ресторане. Стол накроет королевский, не пожадничает. Полсотни гостей, шутка ли? Да он такой стол забабахает, что на всю жизнь запомнят генкины именины. С этим вопросом разобрались. Теперь по медали.

Генка опрокинул еще рюмку и вскочил со стула, как ошпаренный:

– Ну вот что, парень, бери быка за рога! Надо в Москву писать! Там наверху в два счёта решат. Главное, письмо составить толковое.

Он бросился искать бумагу. Нашёл старую общую тетрадь, выдрал сдвоенный лист и положил его на газетку, подальше от жратвы, чтоб не запачкать. Отыскал ручку, присел поудобнее, стал думать. Закурил по случаю.

«Министру промышленности Христенко…» – важно написал Генка, порадовшись за себя, что вспомнил фамилию министра. Башка-то соображает!

«От Геннадия Пичугина, слесаря-инструментальщика» – продолжил он заполнять необходимые формальности. Добавил свой домашний адрес. Им же надо знать, куда ответ из министерства присылать. Так?

«Заявление» – размашисто вывел посреди листа. Даже как-то небрежно, словно подчёркивая лишний раз свою простоту и непосредственность. Мол, такой уж он уродился Генка, малость грубоват, не отёсан, а душа на распашку. Из народа, одним словом. Наш мужик, костромской, рязанский ли…Делай с ним что хошь – он, знай, своё гнёт.

Тут Генка сделал паузу и пропустил еще рюмочку, закусывая огурчиком. Слова сами полились на бумагу. Лёгкие, простые, искренние. Будто не официальное письмо составлял, а исповедовался дальнему другу. Там, в министерских кабинетах небось ахнут, как прочтут. Привыкли к своей казенной тарабарщине, забыли, что есть живой русский язык. Да захотят так написать – не смогут. Всё орут – где «наш великий и могучий»? Потеряли, мол. А вот он – рядом. Учитесь, мямли!

Генка уже представлял, как его заявление заносит министру какой-нибудь помощник:

– Здесь одно письмо интересное поступило…Всем министерством читали – уж так написано душевно. А ведь автор – простой работяга. Шестой разряд, многолетний опыт… И ни одной медали. Честно говоря, намаялся мужик. Неужто откажем?

– Дааа, как воды из родника напился – скажет министр, после прочтения генкиного письма. – Крепко написано. Человечище! Вы там с награждением не тяните резину. Знаю я вас… Готовьте бумаги – и сразу мне на подпись!

Генка исписал три листа, хотел было дальше продолжить, но вовремя остановился. Краткость-сестра таланта. Чего воду лить? Изложил дело, ну и хорош. Там, в министерстве еще «спасибо» скажут, что такой толковый ходатай попался. Устали они от длиннющих прошений, которыми заваливают их пенсионеры со всей необъятной России. Когда читать эти россказни? Иное дело его письмо – вкратце описал ситуацию, раз-раз, а там уж сами решайте: награждать или нет, достоин-не достоин?