Свита Мертвого бога

— Значит, мне остается только одно! — звонко выкрикнула она и уже ухватилась руками за подол, чтобы задрать его перед всем благородным собранием… и осеклась, как наяву услышав язвительный голос Тай: «Не вздумай отколоть один из тех номеров, которыми ты прославилась в Замке».

— Простите, ваше величество, женская стыдливость не позволяет мне сделать это перед мужчинами, — тихо выговорила Нисада, роняя чуть приподнятый подол. — Но вы, государыня, тоже женщина, и если бы мы удалились в уединенное место, то я смогла бы показать вам… Будете ли вы свидетельствовать в мою пользу, если сочтете мое доказательство весомым?

— Что ж, дитя мое, в такой просьбе невозможно отказать. Я готова пройти с тобой в одну из комнат, — Зивакут поднялась с трона. Встав на ноги, она оказалась грузной, как многие луррагские женщины в ее возрасте, однако ее величия это ничуть не умаляло.

— Не верьте ей, ваше величество! — вскинулся Тарме. — Эти слова о женской стыдливости — дымовая завеса. Не стремится ли она остаться наедине с вами, дабы совершить покушение?

Джарвис тут же понял, какую ошибку совершил дядя Нисады. Что ж, он был всего лишь вайлэзцем и не знал, что по луррагским обычаям, вообразив Зивакут не способной отстоять свою жизнь перед хрупкой девушкой, тем самым обвинил ее в неспособности править.

— Кажется, ты считаешь, что умнее меня, анта Веннан? — холодно уронила королева. — Не забывай, обвинение, брошенное тебе, еще не снято. Идем, дитя мое, но твой свидетель пусть останется здесь. А с нами пойдет… — она окинула взглядом зал и остановила его на худощавой женщине лет тридцати пяти, тоже облаченной в темные вдовьи одежды. Как и у многих в этом зале, на лице ее выделялись уже поблекшие, но еще вполне различимые пятна, оставленные Поветрием. — Владетельная Аэссет, следуй за нами, дабы свидетельство было достоверным.

Будучи привязан к Нисаде искоркой взгляда, Джарвис не имел выбора, остаться в зале заседаний или последовать за королевой и княжной. Поэтому он не мог видеть, как собрание за спиной трех удалившихся женщин загудело не хуже растревоженного улья. Держатели доменов вскакивали с мест, обмениваясь взволнованными замечаниями. Вокруг Берри образовалась отчужденная пустота. Многие подходили к Тарме, желая ободрить его или высказать возмущение.

В числе прочих рядом с ним оказался церковник в сиреневой рясе под плащом цвета стали, которого дядюшка Нис назвал его преосвященством Лаймартом. Склонившись к уху Тарме, он торопливо шепнул:

— Еще ничего не потеряно. Если ваша племянница в самом деле сумеет склонить королеву на свою сторону — требуйте испытания молнией Единого, а в остальном положитесь на меня.

— Почему вы столь уверены, что эта девушка — моя племянница? — еле слышно отозвался Тарме. — Полчаса назад вы публично заявили совсем иное.

— Не будьте идиотом, Веннан, — раздраженно отозвался Лаймарт. — Я же видел, как вас перекосило еще до того, как она представилась. Это действительно Нисада, которая каким-то чудом научилась ходить, и передо мной не имеет смысла отрицать этого.

— Иными словами, вы меня покупаете, — с нервной усмешкой проронил Тарме.

— Я спасаю вас, болван! — прошипел Лаймарт. — Другие формулировки тут неуместны. А из каких соображений — это уж, простите, мое дело.

— Здесь мы одни, дитя мое, — произнесла Зивакут, едва за тремя женщинами захлопнулась дверь небольшой комнатки, где, судя по пятнам чернил на столах, обычно работали переписчики документов. — Так что же ты хотела мне показать?

Неловко приподняв подол ненавистного «поросячьего» платья, Нисада зажала его между грудью и подбородком, затем распустила завязки еще более ненавистной нижней юбки на обручах, надетой исключительно по необходимости, и позволила ей опасть к ногам.

— Смотрите, ваше величество! — выговорила она, опуская ресницы и жалея, что не способна по своей воле вызвать краску стыда на щеках. — Смотрите на мои несчастные ножки, которые снова ходят, но уже никогда не вырастут до своей настоящей длины! Разве могут так выглядеть ноги женщины, которая всю жизнь свободно ходила ими?

— Боже Единый! — невольно воскликнула дама Аэссет. Зивакут промолчала, но по лицу ее пробежала какая-то дрожь, словно ей хотелось поскорее отвести взгляд от чужого уродства. Джарвис и сам поймал себя на том же чувстве. Действительно, ноги Нисады были словно приставлены ей от совсем другого человеческого существа — короткие, особенно по сравнению с длинными ловкими руками, и тонкие, как веточки. На икрах мускулатура уже более-менее развилась, но бедра были так болезненно худы, особенно с внутренней стороны, что ноги вдобавок казались еще и кривоватыми.

— Анта Аэссет, прикажи срочно послать за доктором Ренном, — наконец выдавила из себя королева-мать. — Я желаю услышать заключение сведущего лица.