Свита падших богов: путь в Тир

Нужно пока держаться подальше от всего этого, решил он. Товары на складах в Антиохии могут конфисковать, римляне горазды на такое — ну и ладно, не так уж и много у него там хранится. Надо уходить в Тир. Заодно и разобраться с Арибарданом или как там его зовут — Энимилки был почти уверен, что их пути еще пересекутся. Общение с духами — опасное дело, возможно, малышу нужна помощь.

Он вынул медальон и положил его перед собой. Красивая штучка. Надо будет навести справки — не похож он на простое украшение, скорее напоминает бляхи, что цепляют на себя чиновники, а судя по количеству золота — чиновник этот был совсем не маленького ранга. Может, это подарок со значением?

Раздался стук в дверь, на пороге снова показался Зеб.

— Приходил Серп, есть новости о мальчике.

— Давай, что там?

— Не о нем самом… в Инере появился какой-то жрец из Дамаска, его зовут Аполлинор. Смог разжечь огонь в храме Юпитера, за ним сейчас толпы ходят. И он очень интересуется Арибарданом. Настолько, что, кажется, собирается в Тир. И еще…

— Да?

— Он имел разговор с Мербалом. Видимо, тот рассказал ему про злого духа…

Энимилки покачал головой.

— Времени нет, выступаем сразу, как только сможем. Ты поедешь со мной. Здесь оставим Лепха, пусть разбирает развалины и собирает новости.

— Одного его?

— Людей нет, — мрачно ответил Энимилки. — Совсем нет людей. Сейчас хорошо бы пройтись по окрестностям и позадавать вопросы. Узнать, откуда пришел этот мальчик, и что видел по дороге. Но…

* * *

Поговорку: «На первый взгляд любая работа сложнее, чем на самом деле» очень любил Гефест. Остальные могли с ним соглашаться, особенно те, что любили поработать руками, или не соглашаться, но в суть ее редко кто вдумывался.

Именно она самым дурацким образом раз за рабом всплывала в мыслях Аполлона. Когда он шел по роще, когда смотрел на стройные колонны домов, когда разговаривал с подобными себе, все было не так, все было неправильно, все было зыбко, и, самое главное, он никак не мог понять, как это исправить.

Ведь все, казалось бы, так просто! Да, он знал, что его отец замкнул на себя силу Пантеона, но неужели его сын не сможет взять их на себя? Конечно сможет! Достаточно заточить его в Тартаре, надев ксилос, который позволяет ему получать все предназначающиеся ему потоки, но потом все до самой последней капли передавать дальше — ему, Аполлону. Новому Верховному богу Олимпа.

Увы, все оказалось гораздо хуже. Не было единого узла, который следовало развязать и завязать снова. Было огромное количество узелков и узлов, в самых неожиданных местах, в самых странных сочетаниях, в самых причудливых формах. Жизнь Пантеона нарушилась радикально, ведь потоки пронизывали все — одежду и жилища, атрибуты и саму плоть богов. И во всех, во всех потоках были следы Зевса, везде его нити, его узлы, и сейчас все это безнадежно запуталось.

Вот сейчас — он в своей опочивальне, но по стенам пробегает рябь, словно они сделаны из воды; одежда меняет цвет, содержимое его кубка — вкус. Да даже он сам — что за необъяснимые провалы в памяти? Это следствие усталости, раздражения, накопившихся тревог и волнений, или отец и внутрь него засадил пару своих узлов? Аполлон похолодел от этой мысли.

И этот чертов Гермес — носа не показывает, вроде как разбирается и успокаивает другие Пантеоны, предоставив все дела ему. Ах да, он сам этого хотел, но ведь тогда ему казалось, что придется делиться славой, а это такая штука, которой делиться совсем не хочется. Но славы оказалось совсем мало, зато навалилась тяжелейшая работа, ее делить куда приятнее, да вот не с кем.

Почти. Аполлон поморщился, вспомнив недавнюю встречу. Геркулес, Геркулес. Он никогда не любил этого мужлана, относился к нему с легким презрением. Ну да, силен, ловок, умеет договориться с людьми, крайне полезен и почитаем ими, но устремления его не выше прыжка лягушки. Устроить так, чтобы всем было хорошо, все были равны, а там трава не расти, лишь соревнуйся да радуйся жизни. Разве о том должен думать настоящий бог?

Геката? Хитрая бестия, но ее предложение пришлось как нельзя кстати. Оно погасило все раздоры, к тому же как раз такой помощник ему и нужен. Работа предстоит долгая, тяжелая и даже грязная, но зато он узнает всю подноготную Олимпа. Геркулес тоже, но он половины не поймет, а тому, что поймет — никогда не сможет найти применения. Это здорово — помощь от самой Гекаты, например, Аполлон не принял бы никогда. Слишком она себе на уме.

На краю сознания беспокоила еще одна мысль. Аполлон сосредоточился — нельзя отмахиваться от интуиции. Ага… мальчишка, который видел их схватку и даже помог развести огонь. Его должен был поймать этот толстяк-жрец Аполлинор. Поймать и доложить. Доклада не было. Значит, не поймал. Значит, проблема сохраняется.

— Бранх! — громко крикнул он.

Ответом была тишина, сменившаяся шуршанием.

— Кто там? — снова закричал Аполлон. — Мне долго тебя звать, идиот?

— Папа, ты ж его в Италию отправил, — несмело ответили из передней. — Забыл?

— Тогда ты, Мегарай. Иди сюда.