Свитки Магдалины

Она рукой очертила дугу перед собой.

Бен улыбнулся и вытянул ноги перед собой.

– Извини. Мне что-то тревожно на душе.

Энджи села на подлокотник кресла и погладила густые светлые волосы Бена. Его не назовешь красавцем, но на него приятно смотреть. У него очаровательное лицо и мускулистое тело. Бен обладал почти атлетической внешностью и, смотря на него, никто не заподозрил, что все время у него уходит на преподавание и на работу в собственном кабинете.

– Я буду рада, когда ты снова получишь известие от Уезерби.

– Я тоже. Давид бен Иона не имел права вот так оставить меня без дела.

Энджи внимательно наблюдала за лицом Бена: она знала, что под маской спокойствия идет напряженная работа мысли. Она вспомнила, как он заволновался, когда позвонил ей два дня назад и несвязно что-то бормотал в трубке. Бен все время повторял, что Иерусалим разрушен, и ей на мгновение пришло в голову, что арабы начали ядерную войну. Но затем Бен сказал что-то про «времена Христа» и Энджи сообразила, что его волнуют свитки, – ей стало легче.

Тогда она просидела с ним всю ночь, а он снова и снова возвращался к третьей фотографии.

– Только один раз за всю историю Иерусалим был полностью разрушен. Это случилось в семидесятом году повой эры. Тогда евреи рассеялись по всему миру. Давид явно оказался в самой гуще той катастрофы и бежал к свой родной город, ища безопасное место. Думаю, что мое заключение верно. Я уверен, что ничего не упустил. – Затем Бен еще раз взял фотографию и безумными глазами пробежал по ней. – Видишь? Видишь вот здесь? Это слово совершенно понятно. И это короткое предложение вот здесь… – Он пробормотал что-то на иностранном языке, резавшем слух. – В том, что здесь говорится, нет никаких сомнений. Это также означает, что Уезерби ошибся почти на двести лет. Энджи!

Затем он объяснил ей такое странное явление, как полное уничтожение города и гибель почти всех его обитателей после осады римскими армиями. Евреи поднимались против Рима на протяжении многих лет. Восставших часто распинали на крестах. И когда наконец разразился бунт, который историки именуют первым восстанием, Риму потребовалось пять кровавых лет, чтобы подавить его.

Видишь ли, мы считаем, что свитки Мертвого моря спрятали в этих пещерах, ибо римские солдаты представляли серьезную опасность. Монахи ессеев,[12] спрятавшие кувшины со свитками, собирались однажды вернуться за ними. Свитки Масады нашли среди разрушений, учиненных римскими легионами, которые сожгли крепость после того, как захватили ее. А письма Симона Бар-Кохбы, последнего вождя восставших в сто тридцать пятом году новой эры, были спрятаны в пещерах Иудейской пустыни после того, как еврейские патриоты потерпели окончательное и полное поражение. А теперь Давид бен Иона, вынужденный бежать в Магдалу после наступления римских солдат… Видишь, как все сходится в этой последней, полной трагизма картине?

Энджи кивнула и подавила зевоту. Затем Бен объяснил, как падение Иерусалима привело к крушению еврейского государства, которое не могло возродиться на протяжении многих веков.

– До одна тысяча сорок восьмого года. Им потребовалось так много времени, чтобы вернуть себе то, за сохранение чего они отчаянно боролись девятнадцать столетий назад.

После этого Бен погрузился в глубокий сон, в течение которого ни разу не шелохнулся. Утром Энджи позвонила в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса и попросила отменить его единственное занятие на тот день. В тот день они отправили телеграмму Уезерби в Галилею. К утру в пятницу Бен почти успокоился, выражался яснее и излагал события в верной последовательности. Как обычно, он провел два пятничных урока и даже дал консультации трем студентам.

Бен думал об этом сейчас, сидя в мягком кресле. Прохладная рука Энджи обняла его за шею… Первые два студента были с параллельного курса, третьей пришла Джуди Голден. Именно встреча с ней воскресла в его памяти…

– Доктор Мессер, я хочу сменить тему своей курсовой работы. – Она села на другой стул в его крохотном кабинете, бережно держа в руках гору книг. Ее блестящие волосы ниспадали ей на плечи и, обрамляя лицо, делали его необычно бледным.

Пока девушка говорила, Бену неожиданно пришло в голову, что она совсем не похожа на Энджи. Собственное наблюдение ему показалось странным и неуместным.

– Вы справитесь с этим? Мне кажется, вы уже провели исследование и работаете над черновым вариантом.

– Верно, так оно и есть. Но я потеряла интерес к этой теме. Точнее сказать, – она посмотрела на него в упор, – интерес я потеряла не совсем. Просто я заинтересовалась совсем другим. Я знаю, как вы сердитесь, когда в середине семестра меняют тему курсовой работы, но думаю, я могла бы оценить ее по достоинству.

Бен потянулся за трубкой:

– Вы не возражаете?

Джуди покачала головой. В самом деле Джуди даже очень возражала, она терпеть не могла, когда ее окуривают, но все же это был его кабинет, а она явилась сюда, скорее всего, потому, что хотела попросить об одолжении.