Свитки Мертвого моря

В Сирии, спокойной провинции за пределами Палеетины, римляне сумели перегруппировать свои силы под личным командованием императора Адриана, которому активно помогал Юлий Север, бывший проконсул Британии. В результате последовало новое вторжение римлян в составе ни много ни мало двенадцати легионов общей численностью около восьмидесяти тысяч воинов. Продвигаясь двумя походными колоннами по двум направлениям, они поочередно заняли все опорные пункты восставших в Святой земле. В конце концов они загнали Симона в угол и окружили его. Его последняя ставка, Баттир, где он обосновался в 135 г. н.э., находилась в нескольких милях к западу от Иерусалима.

На всем протяжении восстания Кумран был постоянно занят войсками Симона. Об их присутствии свидетельствуют монеты, найденные на его руинах, показывая, что Кумран имел важное стратегическое значение. Поэтому, несмотря на возражения отца де Во, есть все основания утверждать, что по меньшей мере некоторые из свитков Мертвого моря были уложены в кумранские тайники именно в эпоху восстания Симона бар Кохбы.

15. Самоубийство зилотов

Если рассматривать события существования в Палестине широкого мессиански настроенного движения в I в. и учитывать тот факт, что его составной частью являлись секты различного толка, это позволяет понять целый ряд неувязок и аномалий, прежде остававшихся без ответа. Так, например, сразу же обретает смысл апокалиптическая и эсхатологическая ревность Иоанна Крестителя, а также его исключительная роль в событиях, описываемых в Евангелиях. То же самое относится и к целому ряду «неудобопонятных» с богословской точки зрения мест и событий, касающихся деяний самого Иисуса. Как мы знаем, в числе его ближайших последователей был как минимум один зилот; вполне возможно, что их было куда болвше. Типично зилотская ревноств сквозит и в действиях самого Иисуса, опрокинувшего в Храме столы менял.[141] Его казнв (распятие) бвша делом рук не иудейских, а римских властей; к тому же такого рода казни подвергали политических преступников. Существует и ряд других аргументов, тщателвно изученных авторами этой книги. Наконец, вот слова самого Иисуса:

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч, ибо Я пришел раз-делитв человека с отцом его, и дочв с матервю ее, и невестку со свекроввю ее…»

(Мф. 10, 34–35).

Та же мысль выражена еще более определенно в безошибочно узнаваемой кумранской фразеологии:

«Не думайте, что Я пришел нарушитв закон или пророков: не нарушитв пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна черта или йота не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царствии Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном»

(Мф. 5, 17-19).[142]

При чтении этого пассажа возникает впечатление, что Иисус как бы предвидит приход Павла. Разумеется, тогда он не мог предостеречь о его появлении более определенно. Но, если судить по меркам, установленным им, статус Павла в Царствии Небесном будет ненамного выше статуса парии и изгоя.

Другая загадка, недавно подмеченная исследователями, – это крепость Масада и особенно образ мыслей и убеждения ее стойких защитников. Когда в 66 г. н.э. на Святой земле началось всеобщее восстание, Масада стала одной из первых крепостей, захваченных восставшими, точнее – отрядом Менахема, внука Иуды из Галилеи, основателя движения зилотов. Крепость эта, расположенная на вершине почти отвесных утесов, высящихся на юго-западном берегу Мертвого моря примерно в тридцати трех милях от Кумрана, стала одним из самых важных бастионов мятежников, подлинным символом и воплощением сопротивления. Масада продолжала держаться еще долгое время после того, как главные силы восставших были разгромлены. Например, Иерусалим был захвачен римлянами и стерт с лица земли в 68 г. н.э., всего два года спустя после начала восстания. Масада же оставалась непокоренной еще целых шесть лет – вплоть до 74 г. н.э. За ее неприступными стенами укрывались примерно 1000 защитников, отражавших нападения и выдержавших длительную осаду римского войска, численность которого достигала пятнадцати тысяч воинов.