Свитки Серафима (СИ)

Немного качало, поэтому шёл он медленно, спотыкаясь, что не нравилось сопровождающим. Постепенно Алексей различил, что их не меньше трёх.

«Какой странный сон»…

В опустошении, скованный нереальностью событий, он никак не мог сосредоточиться, но оставался спокоен, будто видение Сакрального Дара послужило своеобразной анестезией, или просто наступил предел чувствительности к происходящему.

Луч фонаря выхватывал куски пространства. Это очень походило на стены монастыря, виденные ранее, но всё же были и отличия. Алексей быстро сообразил, что они под землёй. Подвал или подземелье с сырыми стенами, кое-где белёными, но облупившимися. Он даже различил размытую и потёртую роспись.

«Библиотека!» — историк легко вспомнил Воробышева, ломающего стены в подвале общественного здания.

Подземные ходы под библиотекой оказались неправдоподобно обширными, но запущенными. Впереди на осыпающейся стене лежало оранжевое пятно мягкого отсвета. Слышались голоса. Одна из фигур обогнала остальных. Человек завернул под арку, где было не так темно. Алексей узнал недовольного опера, который допрашивал его на границе между старым и новым городом.

Отчего-то это открытие помогло Алексею окончательно прийти в себя. Не мистификация, не жуткое чудовище, а вполне реальные противники вселили уверенность. Он обязательно поборется за свободу и жизнь. Вот только, как они связанны с тварью, питающейся силой из свитков?

— Что вы задумали? Я буду жаловаться! — жалобный, немного писклявый голосок раздавался всё ближе и ближе.

После темноты Алексей на мгновение прикрыл глаза, часто заморгал, теряясь в круговерти факелов. Не сразу он смог рассмотреть, куда его привели. Место же выглядело впечатляюще. Историк подумал, что впору снимать фильм в подобных декорациях. Разрушения мало коснулись квадратной залы или за ней хорошо следили. Свет факелов смешивался с трепетными огоньками множества свечей. В центре, лазурью и золотом был выложен символ — готическая «Т». Как теперь знал Алексей, знак принадлежности к Институту из будущего. Заинтересовано, вытянув шею, историк оглядел рисунок и людей, стоящих вокруг.

Их было немного, и он узнал почти всех. Тот же оперативник Семёнов, полковник, вредная администраторша Маринка, бармен из «Часиков», двое мужчин, что обедали в кафе-баре вместе с полковником, несколько мужчин и женщин с размытой и обыденной внешностью — все постарались укрыться за тёмными плащами.

— Спектакль, — тихо фыркнул Алексей, настолько смешно и пафосно они смотрелись.

По спине прошлось холодом. Если они привели чужака в самое гнездо, значит живым ему не уйти.

— Отпустите! — снова заголосили чуть в стороне, куда и обернулся историк.

На каменном возвышении крутился связанный Воробышев. Всклокоченный, покрасневший от натуги, он больше походил на школьника, чем на серьёзного работника библиотеки.

— Молчи, варвар, — певучий и сладкий тон Казимира Смурова невозможно было спутать ни с кем другим.

Алексей во все глаза глядел на потомка промышленника, заварившего всю историю со свитками и сектой в городке. Огромный кот сидел за спиной смотрителя музея в нише с фреской. Эта стена была превращена в место поклонения божеству. В мерцающем свете свежими красками проступал знакомый образ, но Алексей легко уловил отличия.

Черты оставались всё теми же, совершенными, но ни следа мягкости и принятия. Такой не отдаст дар, а скорее заберёт вместе с жизнью или душой. Грозный лик, где отражалась сила в каждой линии, тонкие шрамы искажали облик, соединяя две стороны мироустройства. Оказаться на пути подобной стихии было бы ошибкой. Свежесть изображения давала понять, что его частенько обновляли. Кто бы ни рисовал человека, называемого Ярославом «начальником», он постарался извратить образ, сделать его пугающим, несущим угрозу.

Тем временем, Витька Смуров, одетый в такой же чёрный балахон, что и остальные, встал возле подвывающего Воробышева. Оперативник Семёнов обеими руками удержал заведующего за плечи.

Казимир радостно взмахнул рукой с перстнем.

— У нас сегодня особый гость, господа. Историк и наш земляк. Праправнук доктора Лукашова, которого мы так хорошо помним и не устаём благодарить за помощь жителям города. Как бы нам хотелось видеть его в рядах благословенных хранителей!

Присутствующие молчали. Присмотревшись, Алексей ожидал увидеть, что у всех расширены зрачки, а взгляд отрешённый и застывший. Он предполагал, что члены секты одурманены, но ошибся. Их глаза горели таким же радостным возбуждением. С жадным нетерпением они следили за Смуровым-младшим и извивающимся Воробышевым.

— Очень жаль! — воскликнул Казимир. — Жаль, что доктор Лукашов и его отпрыск не пошли за истинной. Вместе мы достигли бы намного большего. Увы, всё моё красноречие не убедило их.