Свиток 1. Волшебный меч

— Это произошло еще при моем прадедушке, — начал толкать свою речь Леокай. — От Неба отвалился кусок и упал прямо ему под ноги… Он был так горяч, что даже светился, и шаман Огстай, схвативший его, обжег руку так сильно, что больше не смог ею пользоваться. Но небо приняло эту жертву, и отвалившийся от него кусок постепенно остыл и стал крепким и твердым…

Огстай прожил еще полтора десятка лет. Но кусок неба выпил из него его душу, потому что ничем другим он больше в жизни не интересовался. Он то камлал, пытаясь в видениях постигнуть суть произошедшего… то пытался обрабатывать кусок неба, надеясь придать ему те формы, что духи подсказывали в его видениях… После того как Огстай умер, за дело взялся его ученик. Он тоже всю жизнь положил на постижения куска неба. И наконец смог Постигнуть и Увидеть, и тогда создал Это!

Да. Железяка. Такая банальная в моем мире и такая удивительная тут. Но мало того, что Железяка. То, что передо мной лежало, на любом оружейном форуме назвали бы «банальный шестопер». Собственно железным, а может, даже и стальным, была только верхняя ударная часть, а метровая рукоять — обычное «железное» дерево, из которого степняки делали копья, сверху оббитая бронзой. Зато эта ударная часть была хороша. Если бы не некоторые ненужные хохоряшки и украшульки на бронзовой трубке, прикрывающей рукоять, — оружие вполне можно было бы признать плодом творчества современных XXI веку дизайнеров. Длинные, сантиметров по двадцать пять лезвия-перья, сантиметра по три-четыре шириной возле рукояти, они по серповидной дуге расширяются почти у самой вершины до семи-восьми сантиметров, образуя «ударный угол», а потом опять уходят, уже по обратной дуге, изображая этакий набалдашник. Если врезать этим «углом», он прорубит любой доспех, а если потом еще и на себя потянуть — появятся жуткие раны-разрезы. Но если даже лезвия не прорубят доспеха, сила удара переломает противнику все кости. Весу в шестопере было этак килограмма два-три. А рычаг, в виде метровой рукояти, придавал этим килограммам высокую скорость и разрушительную силу.

По мне, так штука была тяжеловата, учитывая длинную рукоять. Этакой штукой быстро умахаешься, а то и улетишь вслед за ней, промахнувшись мимо цели. Но в руках Лга’нхи шестопер казался игрушкой… смертельно опасной, впрочем, игрушкой. Этот дылда будет махать им, как дите погремушкой, круша вражьи черепа.

Но самое главное было в Легенде. Может, бронзовый шестопер был бы ненамного хуже. А в опытных руках даже «мечи» степняков были бы не менее убойным и опасным оружием. (Кстати, мне тут раскрыли тайну — эти «мечи», бывшие сутью бронзовыми прутками, использовали в горах как своеобразную валюту. Ну а степнякам продавали по сговору Царей горских царств, втридорога, вместо куда более легких и рациональных кинжалов, топоров и прочего оружия, которое выгоднее было продавать вдоль побережья или вообще отсылать за тридевять земель. Чистый Джексонов веник.).