Свиток 6. Поход за амулетом

Просто кладезь познаний о реалиях местной аиотеекской жизни, наверняка хорошо осведомленный о таких вещах, про которые Ясьяяак, или Отуупаак даже и не слышали. — Аиотееки, во многом, закрытая каста.

Но природный аиотеек-оуоо, должен знать множество вещей, неизвестным «инородцам». В том числе, и про внешнюю и внутреннюю политику Рода Черной Скалы. …И что это за скала вообще такая, и почему она «черная». А есть ли допустим еще «белая» или «желтая», состоят ли они в родстве. Или «скалы» тут вообще ни при чем…

А что еще хорошего и плохого есть на землях этого и соседних с ним родов? А кто у нас нынче местный самый Большой Босс? А кто поменьше? А что за характер у этих ребят… Нет, понимаю конечно что очень-очень злой на меня… Но все-таки?

Вопросов много, — вот только проблема, — сразу и не поймешь чего конкретно нужно извлечь из этого кладезя знаний. — Наверняка ведь по мере появления новых проблем, начнут появляться и новые вопросы. А предугадать наперед все проблемы, у меня не получилось бы, даже если бы я и впрямь разговаривал с Духами.

Так что, — «кладезь познаний», пришлось заархивировать и спрятать в карман.

Вот только была одна маленькая проблемка. — Архив слегка глючил…

..Отуупаак тогда меня откровенно порадовал. — Этот человек имел свое видение того каким должен быть торговый корабль, и старался подогнать под него суровую реальность. Так что дружил он не только с ветром, волнами и течениями, но и с плотницкими инструментами.

Наверное родись Отуупаак, на пару-тройку тысяч лет попозже, — быть бы ему крутым гонщиком, какой-нибудь водяной «формулы-1». И сшибал бы он немалую деньгу, гоняя в свое удовольствие по морю, разукрасив борта и парус своей яхты рекламой памперсов, прокладок с крылышками и зубных щеток, одновременно чистящих зубы, сдирающих налет с языка, и подтирающих задницу. Но увы, — в этом мире и в это время, ему приходилось зарабатывать себе на жизнь благородной, но тяжкой профессией моряка, торговца и пирата.

И главным своим помощником во всех трех ипостасях, он почитал скорость!

— К чему делать тяжелый большегрузный корабль, — спрашивал он меня в пылу полемики. — Ежели на него приходится набирать большую команду, чтобы защититься от жадных чужаков? (многозначительный взгляд в строну Ясьяяака). Не лучше ли быстро бежать по волнам, взяв груз, вместо лишних людей?

— Так что, по твоему, не так с нашим кораблем? — Постарался я направить беседу в нужное русло.

— Очень тяжелый. — Внимательно оглядывая нашего «Морского Гуся», и косо оглянувшись на ревниво прислушивающегося к нашей беседе Дор’чина, ответил Отуупаак. — А еще его обводы… Быстрый корабль, должен быть подобен быстрой птице, — с узким корпусом и большими крыльями-парусом, или множеством весел. А у вас мачта низкая, а корпус… как у тетерки.

— Однако тебя мы поймали! — Не выдержав, отвлекся от просмотра «поединка» Дор’чин, и влез в беседу.

— Это потому, что у вас на судне есть Шаман. — Убежденно ответил Отуупаак, кивнув на меня. Я бы конечно не стал брать шамана на свой корабль, — я не хочу волновать духов понапрасну, привлекая к себе их внимание. Но коли вы не боитесь, верно ты и впрямь такой Великий Шаман, как говорит Ясьяяак.

— Гы… Да мы с нашим шаманом Дебилом, даже море смогли…

— Так значит, — быстро прервал я Дор’чина, — говоришь мачта у нас короткая?

— Никакая она не короткая. — Не дал ответить Отуупааку, наш капитан, бросая на меня гневные взгляды. …Шаман я может быть был и Великий, но только глупец будет хулить корабль, на котором отваживается отойти от берега, отдав себя на волю волн и морских чудовищ. — Если сделать выше, — корабль перевернется при сильном ветре.

— Надо нагрузить дно. — Влез в полемику Отуупаак. — И борт по другому заваливать, тогда не перевернет, даже в самый сильный ветер!

— Вот. — Прерывал нашу научно-инженерную дисскурсию Лга’нхи, подходя ближе, и подтаскивая за шкирку юного аиотеека. — Он не может больше встать. Значит я победил!

— Вот парень, — многозначительно воздев палец к облакам, провозгласил я. — А ты еще со мной хотел… Блин. Надо его в море окунуть, а то он не соображает ничего. Эк ты его!!!

Парнишка был явно в сознании, но судя по обалделому выражению лица, мало что понимал. Мне это было знакомо, — сам неоднократно бывал на его месте. Если уж я, будучи и постарше и чуток покрепче, иной раз во время тренировочных поединков с Лга’нхи, чувствовал себя погремушкой в руках младенца-маньяка, который трясет ее, швыряет и долбит ею по всем окружающим предметам, добиваясь максимального громкого звучания, …или, чтобы у родителей крыша поехала. — То каково было этому мальчишке, весящему наверное килограммов на пятнадцать меньше меня?

— Подумаешь! — Лишь мотнул головой Лга’нхи. — Я твоего Саш’ку, бывало еще и не так изматывал… и ничего. — Зато воин будет хороший!

— Мой, или этот? — Спросил я, почувствовав внезапную родительскую ревность. — Все-таки, с дядькой Лга’нхи, мой первенец, в последнее время, проводил куда больше времени чем со мной.

— Твой-твой. — Успокоил меня брательник. — А этот…? — Разве мы его не убьем?