Свиток 6. Поход за амулетом

Во-первых, время. Аиотееки тогда только-только пришли к Власти. И многим еще казалось что достаточно немного надавить, и степные дикари уберутся обратно — глотать пыль и крутить хвосты своим верблюдам. Во-вторых, у заговора появился харизматичный и энергичный вождь, по имени Масдаак[13], которому одних разговоров было мало, зато он умел и любил действовать.

В-третьих, заговор возник в, так сказать, боевой ячейке жреческого корпуса… Раньше эти ребята не только заведовали «Воинским Факультетом», где хранились общечеловеческие знания о искусствах боя, но также и выполняли функции силового ведомства Храма. …И уж не знаю, насколько они там были реально круты, (заверениям Фаршаада что «очень-очень» пожалуй верить не стоит). Но когда настало время для решительных действий, у Храма просто не оказалось сил, чтобы подавить бунт.

На целый год, заговорщики воцарились в Храме. …И ясное дело, утопия, как обычно, не выдержала соприкосновения с реальностью и власть начала стремительно просачиваться меж пальцев растерявшихся от свалившегося на них груза забот максималистов. Благостные теории почему-то не работали, или работали как-то совсем не так, как планировалось. Младшие жрецы требовали еды. Люди в городе, напуганные разборками, обходили обзаведшийся странными привычками Храм стороной. А ученики разбегались, потому что отработав полдня в поле, уже как-то не до разглядывания звезд и исчисления дюжин.

Короче, спустя год, произошел уже не дворцовый переворот, как в первом случае, а форменный голодный бунт. И младые реформаторы едва успели удрать в Драконьи Зубы, откуда был родом Масдаак, опережая скорость звука, с которой им в спину летели проклятья простых жрецов и официального руководства.

Немного очухавшись от поражения, они естественно объяснили свою неудачу исключительно кознями врагов. И решили создать альтернативный Храм, исповедующий единственно правильную идеологию.

И все бы ничего, помучились бы эти ребята еще лет пять-шесть а потом бы тихо разбежались, но в Драконьих Зубах были залежи высокоценимой слюды, что позволяло бунтовщикам кое-как сводить концы с концами на протяжении уже почти трех десятков лет.

А самое главное, аиотеекам такое ослабление Храма было на руку (как мы уже слышали из рассказа Тууивоасика, они поспешили разнести весть об расколе как можно шире). Так что они не только палец о палец не ударили, чтобы отбить Драконьи Зубы у супостатов, заявив что не хотят лезть во внутренние разборки конкурирующей организации. Но и пользуясь ситуацией, когда они оказались единственными, кто не боится торговать напрямую с Драконьими Зубами, активно покупали у мятежников добываемую слюду по заниженным ценам, дабы потом перепродать ее втридорога.

И на все намеки и предложения оказать помощь, только посмеивались, да активно жарили попкорн, чтобы было что трескать, пока идет представление.

А в самом Храме по отношению к отступникам появились две фракции. Одна, которую, кстати, активно поддерживали и Стоящие на пятой ступени, считала, что, мол, нефиг связываться — загнутся сами. Но вот вторая, состоящая из «работников среднего звена» (очень, кстати, могущественная фракция, так как ее представители фактически руководили всеми службами Храма) считала, что отступников надо покарать, ибо сам факт их существования подрывает авторитет организации в целом и Икаоитииоо лично.

Надо ли говорить, что наш добрый доктор Догоситаак принадлежал ко второй фракции и решил воспользоваться так удобно подвернувшимся моментом и отрядом варваров, о которых, даже сгинь они завтра в Драконьих Зубах, никто и не спросит. Зато если победят, будучи под покровительством Храма…

— Так что думаете? — Вновь спросил я у своих ребят, правда в основном адресуясь к Лга’нхи, после того как отослал Фаршаада с его командой на нос, и собрав на корме импровизированный совет.

— Будем воевать. — Спокойно ответил он. — Конечно эти храмовые поступили плохо, не сказав нам всей правды. Но коли мы все равно уже заплыли так далеко, глупо будет уплыть обратно, так ничего и не сделав.

Судя по расцветшим физиономиям сотоварищей, Лга’нхи как всегда уловил и выразил общее мнение всего коллектива. Это ведь я буду радоваться купив мешок редьки и кучу непонятных семян. Или набрав чудных камешков, да разных образцов руды. На то я и бот’акник.

Но на то я и единственный бот’аник в коллективе, что миссии подобные нашей вершатся воинами. А со времен Оленьей Реки, да пиратства на востоке от Большой Реки, у наших воинов ничего интересного (с их точки зрения) не происходило.

— Не думаю что будет сложно справиться с этими… — Высказался наиболее молодой член нашего коллектива, — Тууивоасик. — Судя по рассказам жрецов, они какие-то… Крестьянин не может быть хорошим воином. Потому что воин должен совершенствовать свои искусства каждый день. А крестьянин должен целый день работать в поле!