Свиток фараона

Его оценки в кадетской школе были удовлетворительными или вовсе плохими, однако Роберт с самого начала отличался смелостью и твердостью характера. Он привык решать исход битвы кулаками, а не головой и, поскольку сначала не увлекался женщинами и ирландским виски — два порока, очень распространенные в армии, — то сделал в войсках удивительную карьеру. В девятнадцать лет он вместе с Гордоном безрезультатно сражался в Хартуме, позже, при лорде Китченере, Солт с большим успехом командовал военным подразделением и достиг бы невероятных высот, поднявшись по карьерной лестнице, если бы не пал жертвой странной болезни, которая для всех врачей осталась загадкой. Как бы там ни было, Солт два месяца провалялся с жаром и не мог встать на ноги. Никакие медикаменты не помогали. Когда он все же поднялся с постели, о полном выздоровлении не могло быть и речи. И Роберт Солт стал совершенно другим, казалось, он изменился как личность. Виски и женщины стали смыслом его жизни, но больше его одолевала страсть к игре. При любой возможности он вытаскивал карты, и его карточные долги в казино и перед сослуживцами намного перекрывали размеры его жалованья. Он добровольно вызвался командовать египетским корпусом, но это задание больше походило на понижение в должности, и не только потому, что его карьера подходила к концу.

Завершив речь, Солт приказал всем, кто умеет читать и писать, выйти вперед. Таких было около двух сотен. Потом он спросил, кто из них хорошо говорит по-английски, чтобы эти люди переводили его приказания рабочим.

Омар отозвался.

— Как тебя зовут?

— Омар Мусса, сэр.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, сэр, — соврал Омар.

Полковник обошел вокруг парня, осмотрел его с головы до ног и, постукивая плеткой по руке, спросил:

— Учился в школе?

— Нет, сэр. — И, заметив удивленный взгляд полковника, добавил: — Я четыре года работал у английского профессора. Он был призван в армию Его Величества, сэр.

Омар стоял ровно, положив руки на бедра, словно на нем была не галабия, а британская униформа, подбородок он задрал немного вверх, как обычно делают солдаты на построении, — вернее, он думал, что именно так делают солдаты, стоя перед командиром. Омар не сдвинулся с места, когда Солт обратился к остальным с тем же вопросом.

Из всех осталось человек двадцать, которые умели читать, писать и знали английский. Из них у одного вместо ноги был деревянный протез, другой, скрюченный в три погибели, мог ходить, только опираясь на палку. Солт неохотно отмахнулся от них, как от надоедливых москитов.

Пока сотни рабочих поспешили в палатки, чтобы укрыться от песчаной бури, полковник задержал выбранных и заявил, что они назначены старшими рабочими. Затем он растолковал им задание, объяснил, как следует вести себя, и еще раз напомнил о дисциплине. В конце сказал, что они должны отдавать честь, как и в любом другом регулярном военном соединении Его Величества.

Буря набирала силу, рвала брезентовые палатки, на флагштоках хлопали флаги, и Омар чувствовал, как на зубах скрипит песок.

— Смирно! — перекрикивая завывания бури, проревел полковник, когда заметил, что один из мужчин выбился из строя. Потом он рассказал им о служебных распоряжениях, которые старшие рабочие египетского корпуса обязаны беспрекословно выполнять, назвал четырнадцать отдельных пунктов приказа, регулирующие жизнь в лагере и на работе, объяснил обязанности часовых.

От порывистого пустынного ветра болела кожа на лице. Омар едва сдерживался, чтобы не сказать, что может быть от такого сильного ветра. Он чувствовал, как его лицо наливается кровью, глаза выступают из орбит и слезятся так, что он едва мог разглядеть очертания упрямого полковника. В одно мгновение ему захотелось закричать и наброситься на англичанина, ударить его кулаком по лицу, только чтобы это безумие скорее прекратилось. Но Омар сохранял спокойствие, хотя что-то в нем отказывалось признавать главенство полковника. Тот стоял перед ними и с провоцирующей медлительностью раздумывал, как поступить дальше. На его лице появилась почти садистская улыбка. Омару показалось, что Солт только и ждет, чтобы кто-то вышел из строя.

Полковник размахивал плетью, как сумасшедший, чтобы придать своим словам вес. Он, очевидно, наслаждался ролью героя, сопротивлявшегося песчаной буре. Полковник вошел в раж, что было неудивительно после обильного возлияния ирландским виски.

Но Аллах карает за высокомерие. Совсем неожиданно случилось то, чего никто не ожидал: резкий громкий голос полковника вдруг изменился, стал тише, послышались какие-то непонятные звуки. Солт покачнулся и, словно дерево, долго сопротивлявшееся буре и утратившее прежнюю стойкость, рухнул на землю, при этом все же сохраняя армейскую выправку. Офицеры оттащили его в палатку.