Свиток Мертвого моря

— Вы на неверном пути, — беспомощно произнесла она. — Но я вряд ли сумею вам это объяснить.

— Попытайтесь, мадемуазель.

— У вас совершенно иная точка зрения! — взорвалась Дайна. — Да, моя мать была еврейкой. Я горжусь этим и горжусь ею! Она была дочерью раввина, а также прекрасным ученым и добрым очаровательным человеком. Это так же не имеет значения, как если бы она была пресвитерианкой или ирландкой. В том смысле, в каком вы об этом думаете, это ровным счетом ничего не значит. Даже если бы я была произраильски настроена — что вовсе не обязательно, — то, что я наполовину еврейка, не делает меня автоматически израильской шпионкой! Я вообще не интересуюсь политикой и настроена не проарабски, не произраильски и не про-как-бы-то-ни-было — разве только прочеловечески!

Ей показалось, что взгляд инспектора слегка смягчился — это было большее, на что она могла рассчитывать. Внезапно ей в голову пришел остроумный аргумент, и она добавила:

— Кроме того, инспектор, любая страна, которая попыталась бы завербовать меня в агенты, совершила бы ужасную ошибку. Шпион из меня никуда не годный.

— Я в этом не так уж уверен, — возразил инспектор, и Дайна не могла определить, шутит он или говорит серьезно. Он осушил свой бокал и поднялся. — В любом случае, мадемуазель, я не могу ничего доказать. Отправляйтесь с миром. Но будьте осторожны. Я не единственный, кто может воспользоваться изобретением синьора Маркони и прийти к нелогичным выводам на основании услышанного.

2

Рано утром, стоя у отеля, Дайна с чувством, походившим на благоговение, наблюдала, как «специальная машина», из-за которой задержался ее отъезд, наконец появилась на подъездной аллее.

Машину стоило подождать. Она была длиной с маленький автобус, с тремя рядами сидений позади места водителя, словно в лимузинах аэропорта, которые Дайна видела в Штатах, но этим исчерпывалось сходство с плебейским общественным транспортом. Низкая, черная, обтекаемой формы, она являла собой нечто среднее между шикарным катафалком и автомобилем для перевозки гарема какого-нибудь шейха пустыни. Закрытые окна свидетельствовали о наличии кондиционера и о желании водителя сделать этот факт общеизвестным. Сверху находилась полка для багажа, где уже лежали два потертых чемодана.

Автомобиль остановился с гортанным урчанием, и оттуда быстро выпрыгнул облаченный в нарядную униформу шофер-гид. Дайна робко указала на свои чемоданы и направилась к дверце, предусмотрительно открытой водителем.

В обитом кожей салоне находился только один пассажир — миссис Маркс. Ее вид смутно напомнил Дайне непроходимые джунгли, охоту на тигров и аванпосты Британской империи. Она быстро поняла причину. На миссис Маркс были рубашка и юбка цвета хаки, а также пробковый шлем.

Старая леди тепло ее приветствовала.

— Рада видеть знакомое лицо. Вы когда-нибудь ездили в таком шикарном автомобиле? Должно быть, он принадлежал самому Ибн-Сауду[16].

Дайна призналась, что нечто подобное пришло в голову и ей. Она села рядом с миссис Маркс, и машина тронулась в путь. Проехав авеню де Пари, они свернули в сторону от берега. Очевидно, другие пассажиры жили ближе к центру Бейрута.

Помимо Дайны и миссис Маркс, их было шестеро. Возможно, их подбирали не более произвольно, чем любую туристическую группу, но они сразу же показались Дайне весьма причудливой компанией, не столько каждый сам по себе, сколько все вместе.

Первой к ним присоединилась респектабельная молодая пара, причем Дайна не сразу разобралась, кто из них мужчина, а кто женщина: у обоих были длинные светлые волосы, которые свешивались на плечи или бодро развевались по ветру, мешая разглядеть лица и путаясь с любыми предметами, оказавшимися вблизи. Оба носили коричневые кожаные сандалии на мозолистых грязных ногах, расклешенные брюки из материи, разрисованной зелеными листьями и ярко-красными цветами, большими, как блюдца, и низко вырезанные красные вязаные майки без рукавов. На расстоянии нескольких футов пол каждого из них можно было определить только по очертаниям фигуры, а вблизи мужчина выделялся неким подобием бороды. Женщина держала в руке маленький предмет из зеленой пластмассы, напоминавший транзистор и издававший низкое рычание, иногда сопровождаемое музыкальным аккомпанементом, хотя оскорбленный классический вкус Дайны отказывался признать его таковым. Песня была ей неизвестна, но она узнала вокальный квартет, который столь часто предавали анафеме родители подростков.

Следующим в машину сел симпатичный пожилой мужчина с аккуратно подстриженными седыми височками. Он был одет в обычный темный костюм, и только маленький золотой крестик на лацкане подсказал Дайне род его занятий. Естественно, сутана не подходила бы к здешнему климату. Войдя, он вежливо приподнял широкополую, дорогую на вид панаму, обнаружив почти неестественно светлый цвет лица для темноволосого и черноглазого человека.