СВО. Пекло войны

Были и куда хуже истории, когда погибших не могли захоронить из-за продолжающихся боестолкновений. В одном из дворов, куда мы вместе с депутатами Народного совета Алексеем Жигулиным и Владиславом Бердичевским приезжали, чтобы раздать гуманитарную помощь и вывезти желающих из зоны боевых действий (к слову, тогда никто не захотел покидать свой дом, несмотря на то что там были семьи с детьми), между домов лежало тело женщины без руки. Соседи не могли похоронить ее, так как территория простреливалась и пули буквально свистели между жилыми и разрушенными домами. Поэтому тело даже забрать не удавалось. Оно безжизненно лежало посреди двора до тех пор, пока бои не переместились дальше.

Власти республики еще весной объявили, что все тела погибших мариупольцев будут перезахоронены. В середине декабря впервые с апреля я попал на Старокрымское кладбище. Весной мы через дорогу, пролегающую мимо кладбища, въезжали в город. Мельком видел могилы. С тех пор кладбище увеличилось в разы. Здесь было большое количество свежих могил. На каких-то крестах вместо имен были цифры, на некоторых табличках были указаны даты смерти в виде только года, а на каких-то заметил, что было отмечено, что человек умер после завершения боев. Предположил, что вместо даты смерти указывали дату захоронения, так как сложно было определить, когда именно умер человек. Нередко можно было встретить детские могилы. Они выделялись, так как у крестов лежали мягкие игрушки.

Мне вспомнились те семьи, которые отказывались покидать зону боевых действий и предпочитали со своими детьми оставаться в подвалах Мариуполя. Причин остаться у каждого было предостаточно. Это и отсутствие родственников и друзей в мирных городах, невозможность покинуть зону боевых действий из-за проблем со здоровьем, банальное нежелание уезжать из родного города. Из распространенных было также то, что в таком случае в их жилье могут залезть мародеры. Такие истории повсеместно встречаются вблизи линии фронта. Люди держатся до последнего за свое жилище, пусть оно даже будет разбито, а сами владельцы могли в любой момент погибнуть или же вовсе быть погребенными заживо под руинами хрущевок.

Сложно расставаться со своим жильем, где каждая безделушка, которая для кого-то не имеет никакого значения, для владельца является частичкой души. С такими не всегда дорогостоящими в материальном смысле вещами связывают определенные воспоминания. Из каждой подобной мелочи и состоит человеческая жизнь. Бросить их означало бы отказаться не просто от своего прошлого, но и предать не только себя, а и тех, кого больше нет в живых, ведь частичка этих людей остается в фотографиях и прочих вещах, которые напоминают об ушедших.

Мне также знакомы эти мысли, так как я продолжаю жить в городе, который ежедневно подвергается обстрелам, уничтожающим дома мирных жителей. Не раз видел, как выгорают квартиры, как ракеты разносят в пух и прах целые этажи. Поэтому в своей голове всегда прокручиваю варианты того, что когда-то и до меня доберется украинский снаряд, а на глазах будет сгорать то, что мне дорого.

По дороге из Мариуполя в обстреливаемый ВСУ Донецк, просматривая кадры в фотоаппарате, прокручивал в голове мысли от увиденного. Процесс строительства новых домов в Мариуполе натолкнул на мысль о том, что как только украинская армия будет отброшена от Донецка на достаточное расстояние, в городе также закипит стройка. Если во времена Минских соглашений было непонятно, что же будет с разрушенным жильем, кто его будет восстанавливать, а главное, на какие средства, так как у республики не было достаточно ресурсов для этого, то сейчас в этом плане как-то морально проще.

Но в то же время из головы не выходила картинка со Старокрымского кладбища, где лежат сотни погибших мариупольцев. Довольно простая и даже, сказал бы, банальная мысль пришла: жилье восстановить можно, отстроить новые кварталы, появятся административные здания, парки, скверы, торговые центры и прочее, внешний облик города будет возобновлен и даже улучшен, а вот людей уж точно никто из могил не поднимет.

Именно с целью спасти людей от неминуемой гибели журналисты, волонтеры и все, кто мог, вывозили людей из охваченного городскими боями Мариуполя в более безопасный на тот момент Донецк. Тогда мы думали, что достаем людей из пекла и ад для них завершился, а оказалось, что впереди ждали все новые и новые испытания.

Значит ли это, что делать этого не стоило? Совсем нет! Тогда нужно было спасать людей, что делали все, у кого была такая возможность. А уж воспользоваться предоставленной возможностью или нет, каждый мирный житель охваченного боями населенного пункта решает самостоятельно. И у каждого уйма причин делать тот или иной выбор.