Свобода

Я послушно приподнялся на локте и дотянулся до стакана. Пока пил мутноватую безвкусную жидкость, пытался выстроить события этого дня в хронологическом порядке и отсеять из них навязчивые сны. Честно говоря, я не мог решить, это сны похожи на реальность или реальность тянется, словно один сплошной непрекращающийся сероватый кошмар.

— Сколько я спал? — поставив опустевший стакан на прежнее место, спросил я.

— После ухода Эрциуса три часа, — ответил Марк, — но сознание ты потерял ещё в машине, так что можно сказать с полным правом, что четыре.

— Марк, — я устало потёр лоб, — мне следует извиниться. Я не смог справиться со своими эмоциями и. впрочем, мои отговорки и объяснения ничего не изменят. Я виноват. И не могу тебе обещать, что исправлюсь в следующий раз. Поэтому не стой больше у меня на пути.

Старый рыцарь нахмурился, и привычная морщина на его лбу на какой-то миг ввела меня в заблуждение, мне показалось, что он сердится. Но заговорил Марк скорее обеспокоенно, чем зло:

— Я не узнаю тебя, Нейтан. Ты был спокойным и рассудительным, ты прекрасно научился контролировать свою силу. Что с тобой происходит? Мне кажется, что это не твои эмоции.

Спокойным и рассудительным? Я хмыкнул про себя. Никогда я таким не был. Просто научился очень хорошо прятать все свои эмоции и переживания, привык их скрывать и контролировать. Но сейчас я просто не мог справиться с той бурей, что переворачивала у меня всё внутри.

Марк помолчал, ожидая моего ответа, но понял, что я ничего говорить не намерен, вздохнул, разгладил морщину на лбу, ссадины, кстати, там уже не было, и перевёл тему:

— Хьюго звонил. Хотел с тобой поговорить. Улёгшиеся было после принятия лекарства мурашки вновь побежали по моему телу, сердце противно заколотилось. Нет, к разговору с братом я был сейчас категорически не готов.

— Я позвоню ему позже… — стараясь, чтобы мой голос не звучал особенно жалко, попытался отбрыкаться я.

Старый рыцарь, похоже, ничего не заметил и продолжил:

— Он сказал, что сам позвонит. Я говорил, что в два часа тебе надо принимать лекарство и мне придётся тебя будить.

В подтверждение этих слов в его кармане зазвонил мобильник. Хьюго всегда был пунктуален. Марк подошёл, положил трубку на тумбочку рядом со мной и тактично вышел из комнаты, оставив меня наедине с надрывающимся телефоном. Я сел, подобрав под себя ноги и медленно потянулся к трубке, словно надеясь, что звонок оборвётся и это навсегда избавит меня от неприятного разговора.

— Хьюго, здравствуй.

— Нейтан? Ну наконец-то!

В этом был весь мой брат. Он ни словом, ни интонацией не показал, что рад меня слышать, что волновался за меня или боялся, что я погиб. Меня давно уже терзали сомнения, что он вообще способен на подобные чувства. И заботился, и воспитывал он меня исключительно потому, что так было нужно. Не потому, что он меня любил, а потому, что я был его братом и так вроде бы необходимо поступать.

— Хьюго, я.

— Не нужно оправдываться, — с ноткой недовольства в голосе перебил меня брат, — я, признаться, не приятно удивлён. Не думал, что с моим братом сможет справиться пара масанов.

Я молча сжал зубы, стараясь не выплеснуть наружу накатившую обиду.

— Я уже говорил с Марком, — продолжил тем временем Хьюго. — Вернёшься домой — мне хотелось бы услышать эту историю от тебя. Надеюсь, у твоего промаха были серьёзные причины.

— Они подкараулили меня поздно вечером, когда я возвращался из офиса, — не сдержавшись, начал оправдываться я, — ударили сзади по голове, я не успел никак среагировать.

Хьюго тяжело вздохнул.

— И это я слышу от будущего гвардейца? Позор, Нейтан.

«Позор», — мысленно согласился я. Но промолчал.

— Я надеюсь, ты понимаешь это, — не успокаивался брат.

— Понимаю, — тихо подтвердил я.

— Уже хорошо. На эту тему мы поговорим дома. — Хьюго помолчал, а потом спросил, словно делая одолжение: — Как ты себя чувствуешь?

«Хуже, чем паршиво! — хотелось заорать мне. — Я и так ощущаю себя последним неудачником, а тут ещё ты со своими нравоучениями и упрёками! Мне хочется всего лишь, чтобы ты хотя бы раз в жизни поддержал меня! Ни разу ещё я не дождался от тебя ни капли сострадания! Всегда, когда у меня что-нибудь не получалось, а учитывая моё телосложение, такие вещи, как фехтование, например, давались мне с большим трудом, я слышал от тебя только упрёки и недовольство! Тебе всегда было наплевать на мои успехи, ты видел только мои неудачи! Я месяц — месяц, Хьюго! — провёл в плену у масанов!

Я не могу нормально спать, мне каждый раз снятся кошмары! Я истекаю кровью из ран, с которыми не может справиться даже эрлиец, Марк не мог тебе об этом не сказать! Но тебе же до этого нет никакого дела! Тебе важно знать только лишь то, что я облажался! И больше ничего! Как же меня достало всё это!»

— Всё в порядке, Хьюго, — ровно произнёс я.

Он снова немного помолчал, ожидая, что я добавлю что-нибудь, но я не собирался больше ничего говорить. Тогда он раздражённо бросил:

— Раз у тебя всё в порядке, то я надеюсь, что ты не оставишь начатое дело?