Свобода быть

Выполняя бессмысленные действия так же хорошо, как и полезные, адепт постигает суть Недвойственности ─ отсутствие разделения вещей на «хорошие и плохие», «полезные и бесполезные». Понимание единства мира и всех ситуаций в нем ведет к успокоению, умиротворению, а затем к просветлению. Интересно, что даже в Китае, на родине даосизма, людям приходится столько работать, чтобы научиться ничего не делать. Близким к понятию у-вэй является неделание в учениях Карлоса Кастанеды и Л. Н. Толстого.

Как же практиковать Недеяние?

В самом прямом смысле слова это означает абсолютно ничего не делать. Имеется в виду внутреннее бездействие. Внешне практик продолжает совершать минимальные действия ─ скажем, есть или ходить в туалет, но внутри у него при этом ничего не происходит. Он просто наблюдает, как действует его тело.

В случае мастера ситуация иная. Мастер никак не ограничивает формы своей внешней активности. Он настолько проникся духом у-вей, что ни одна ситуация не может нарушить завоеванный им покой. При этом внешне он может быть предельно активен. Интересно, что на принципе у-вей основаны даосские школы боевых искусств.

Когда я объясняю Недеяние на тренингах, то, по завершении объяснения, я обычно спрашиваю: так как же все-таки практиковать у-вей? Ответы бывают примерно такими: «расслабиться», «все отпустить», «успокоиться». Тогда я задаю следующий вопрос: «расслабиться» или «успокоиться» ─ это что-то сделать или нет? Наступает молчание.

Проблема заключается в том, что мы настолько привыкли всё время что-то делать, что принимаем идею Недеяния за некое особое действие, скажем, расслабление. Но это ошибка. Ничего не делать означает просто ничего не делать. Совсем.

Бездельники

Садхана — это искусство ничего не делать,

не испытывая при этом угрызений совести.

Шутка одного садху

Ничего не делать меня научил Тоша. Он мог сутками не вставать со старого пролежанного дивана или не выходить из палатки. Мы, участники, его группы, ходили при этом на цыпочках, старясь не тревожить мастера. Мы были уверены, что он медитирует, принимает информацию, общается со своим невидимым учителем, сражается на тонком плане, или делает еще что-то непонятное и таинственное. Может быть, он просто спал? Кто же это знает?

В бодрственные часы Тоша пил чай, курил, рисовал картинки или иероглифы, иногда что-то писал. Но чаще просто молчал. Я обычно присаживался рядом, потому что чувствовал, что его присутствие меняет меня. Если что-то спросишь, он отвечал. Если нет ─ продолжал сидеть молча. Поначалу я чувствовал неловкость и нервничал, потому что не умел сидеть молча с людьми. Но, глядя на него, со временем научился этому. Просто сидеть молча.

Когда Тоша давал Дису[34] ─ принцип, которым он руководствовался во всем, он просто говорил: «Делай, что хочешь». За этим обычно следовал вопрос: «А на работу ходить надо?» Ответ был предсказуем: «Хочешь ─ ходи».

Я в то время работал художником-оформителем в Питере в ДК «Невский». В мои обязанности входило изготовление рекламных щитов. Поскольку администратором ДК была жена моего приятеля, то на работу я ходил пару раз в неделю. Но для меня это было много. «А можно я завтра схожу на работу в последний раз?», ─ спросил я Тошу. Как вы думаете, что он ответил?

И я сходил на работу ─ последний раз в своей жизни. И в первый раз в жизни делал рекламный щит с удовольствием. Ведь это было в последний раз! Это было 32 года назад. Не могу сказать, что с тех пор я ничего не делал. Мне посчастливилось пожить и на Западе и на Востоке, объехать полмира, встретить удивительных людей, и еще много всего. Пришлось и много чем заниматься за это время. Более 20 лет я был целителем, ─ уволив с работы, Тоша дал мне новую специальность.

Но никогда больше я не ходил на работу. С принудиловкой, а, вернее, со страхом остаться не у дел, было покончено навсегда одной тошиной фразой. Все свои последующие занятия я выбирал себе сам. Интересно, что за все эти годы я ни разу не оставался без денег и голодал только с целью оздоровления. Вот как бывает, если послушаться учителя! Так мне стали понятны слова гуру Падмасамбхавы о том, что он не встречал практика, который бы умер от голода.

Умереть голодной смертью, кстати, нам вряд ли дадут. У кого не найдется сердобольных родственников и друзей? Они отвезут нас в больницу, где не менее бодхичиттные доктора умело применят технологию искусственного питания, вставив нам трубочки и шприцы где только можно.

Следующий вопрос, который обычно задавали Тоше по поводу Дисы, был очень важным: «А где деньги брать?»