Свобода и евреи. Часть 1.

В свою очередь еврей, поучаемый своим историческим опытом, издалека предчувствует эти стремления и с живейшей радостью следит за их развитием. Он знает, что вскоре они будут обобщены и возведены в закон, что цепи еврейства падут, и что сынам Израиля будет дано разрешение хлынуть на сцену мира со всем избытком энергии, выработанной веками гнёта и под науськивания неутолимой жажды мщения. Он предвидит, что ему станет благоприятствовать все: он был презираем и вдруг окажется существом высшего порядка; его обижали, станет оскорблять и он; его изнуряли, подавляя налогами, и вот он целое человечество предаст всепожирающей эксплуатации. Великие и малые станут равно ничтожными перед ним, он поселится в замках аристократии, а бриллианты самой могущественной из корон Запада пойдут на украшение его жены и любовницы.

Однако же, это великолепие, — он это знает также, — не будет продолжительным. Вечное Провидение указало ему предел, и Промысел Божий, бодрствующий в своём покое и страшный в долготерпении своём, остановит его в роковую минуту...

Надо ни разу не наблюдать еврея, чтобы в глубине его души не заметить мрачных предзнаменований. За проблесками болтливого высокомерия почти без перехода следуют молчание и уничижение; надменные порывы владычества внезапно сменяются странным беспокойством. Можно бы сказать, что это — средневековые заклинатели, в самый разгар наслаждений ночного шабаша с испугом взирающие на появления дня. Вот эта, например, голова, заносящаяся превыше облака ходячего, не держит ли она себя так, как будто она никогда не лобызала праха земного?!..

Но пока что данная эпоха принадлежит еврею; труба свободы и победы звучит в его ушах; горестные предсказания, которые несколько позже приведут его в ужас, теперь ещё не дают о себе знать; у него ещё есть время поработить землю, а, быть может, поспешив, он даже успеет наложить заклятие и на саму судьбу свою.

Арийское общество, надо признать, умудряется вторить ему. Увлекаясь евреем, оно до некоторой степени становится влюблённым в него. Еврей начинает производить впечатление человека более развитого, более полного и совершенного, нежели другие люди. Его ум очаровывает, а голос опьяняет; ещё немного и названное общество будет прислушиваться только к этому голосу, но... под гармонией лести и нежностью ласк оно услышит скрежет ненависти, подметит отталкивающий цинизм. Тогда оно станет анализировать и смех, и улыбки...

Но такое разочарование возникает очень медленно. Иллюзия ещё надолго остаётся владычицей, и чем больше еврей пребывает евреем, тем больше арийское общество любит его и тем раболепнее ему дивится.

Подчас оно даже испытывает потребность пасть ниц перед ним.[8] Встречая его в состоянии, так сказать, концентрации, — когда он сверкает самоуверенностью и наглостью, кидает своим поклонникам и врагам обиды с такой же ловкостью, как учитель фехтования наносит удары шпагой, обаятельно импровизирует ложь, чарует и увлекает, издевается и мистифицирует, одним словом, воспроизводит знаменитый тип халдея былых времён, — оно невольно принимает его за создание сверхъестественное, чуть не за полубог.[9]

Раз попав в этот омут, как могло бы арийское общество остановиться? Еврей, которому оно отдало своё сердце, владеет неограниченным доверием. И еврей хорошо знает, что он может этим и пользоваться, и злоупотреблять. Таким образом, весьма естественно, что нет сферы, куда бы не проник он со всей яростью «завоевателя». Правительство, дипломатия, армия, администрация, суд, — всё кажется созданным для него, повсюду лучшие места принадлежат ему же.[10] Некогда на него смотрели, как на существо международное, а его собственный, упорный и ревнивый жидовский патриотизм исключал, по-видимому, всякого рода иной. Теперь он признаётся патриотом в квадрате, и никто уже не думает спрашивать у него, где он родился? Ни его бьющая в глаза наружность, ни сам акцент его речей отнюдь не стесняют его карьеры. Арийское общество считает, что им правят тем лучше, чем во главе его стоит больше израильтян, владеющих тайнами его политики, говорящих иностранцам от его имени и переделывающих все его понятия на свой образец...