Свобода и евреи. Часть 1.

I. Что переживает Россия, тому нет другого примера в истории. Все революции прошлых времён носили печать, так сказать, одной специальности. Они бывали военными, династическими, религиозными, аграрными или политическими. Рассматриваемые же с точки зрения сферы своего развития, они представлялись народными, патриотическими, а если возникали под знаменем чужеземного владычества, то всегда организованного и не скрывающегося. Не так идёт дело у нас. Целая энциклопедия проблем государственного управления и автономии областей, переустройства классов, идей и понятий (даже о семье и о праве собственности), равно как коренной реформы труда, религиозных и патриотических верований народа, внезапно поставлена на очередь к полному и немедленному разрешению. С другой стороны, господствующее население страны, её строитель и хозяин, не только не выслушивается и не уважается, а, наоборот, сплотившиеся вокруг еврейства иноплеменники объявляют себя непогрешимыми авгурами «народной свободы», в смысле утверждения над всеми остальными классами народа тирании пролетариата, в свою очередь обманутого и обречённого в рабство «всемирному кагалу» и его лейб-гвардии. Всякий, кто наблюдал и вдумывался, заметил, конечно, что помимо дерзновенного и бесстыдного, чисто еврейского, шулерства на законодательных выборах, давшего невероятную, но, увы, несомненную победу «кадетам», сам вопрос об автономии был поставлен на сцену только как декорация еврейского же «равноправия» и лишь для замаскировывания этого гибельного для России замысла. Параллельно затронутый проект «самоопределения» Польши был вначале единственным, удостоенным чести лицезреть величие Израиля. Украина, Бесарабия, Армения, Оствейский край были допущены — и, разумеется, лишь как аксессуары, — только впоследствии, а, например, о многих миллионах татар, кажется, и до сих пор не вспомнили...

Поляки достаточно показали себя в прошлом и слишком хорошо послужили еврейству в нынешнем, маньчжурском, периодах русской истории, чтобы всемирный кагал не позабыл о них. Что же касается «сознательного пролетариата» и скоропостижно возлюбленных сынами Иуды русских крестьян, то они двинуты вперёд на потеху евреям исключительно с расчётом всем нам, гоям, дать занятие, хотя бы во взаимном истреблении, пока спасители наши от «самодержавного чиновничьего произвола» окончат созидаемый ими «храм свободы». В переводе на русский язык это значит — пока иудаизм не объявит себя самодержцем и единственным повелителем душ и телес наших.

Если, призвав «оратора» к порядку за одно упоминание об упрёке, печатно ей сделанном, председатель государственной думы не затруднился объявить orbi et orbi, что она стоит выше всяких упрёков, и если, таким образом, догмат «кадетской» непогрешимости уже объявлен, то за ним, без сомнения, должен последовать другой — о непорочном зачатии «партии народной свободы», а от этих цветочков до ягодок мании величия «кадетов» уже рукой подать...

Какова же правда у сынов Иуды, это блистательно доказал в государственной думе еврей Иолос, когда на вопрос председателя Муромцева к нему как одному из хозяев обращённый, солгал всенародно, заявив, будто в германском рейхстаге не бывает особых мнений. И солгал для того, чтобы устранить благородное требование Стаховича и графа Гейдена о поимённом голосовании всеподданнейшего адреса на Высочайшую речь.

Содержание адреса известно!..

Когда же евреи говорят правду, если они так лгут?!..

Сами собой приходят на ум слова Дрюмона:

II. «Le plus saint des devoirs de la juiverie est d’echapper à l’impot. Le travail honnete ne garantit pas la vie et ne protege pas contre la ruine. Il s’agit de prendre sans etre pris!»...

Ничего, однако, нового нет в трагикомедии, разыгрываемой еврейством перед изумлёнными, взорами простаков.

«Le caractere juif, a pour le trait essentiel l’атоиr de l’argent, et, comme conséquence, l’abssense d’idee»! (Huc).

Но если здесь нет новости в принципе, то её нет и в основном средстве. Разве не говорил ещё Пугачёв: «мы барами тряхнем!»...

Не странно ли также, что евреи стараются внушить народным массам о буржуазии и дворянстве тот именно взгляд, который веками установлен за самим же еврейством?

Возможно ли не удивляться тому, что, распинаясь за сирых и обездоленных, всемирный кагал не только успел отвлечь их внимание от своей роли «пиявки пиявок» и «грабителя грабителей» и не только не заикается об ограничении террора биржевых удавов и акул либо о реформе кредита вообще или хотя бы о национализации ипотечных, в особенности земельных, банков, но признаёт излишним даже упоминать хотя бы о столь вопиющих фактах, как беспомощность больных и раненых воинов или как беспросветное горе вдов и сирот, подаренных нам войной с японцами.