Свобода. Храбрость быть собой

И, к своему удивлению, однажды я добрался до дома на дальней звезде, против которой стояла небольшая табличка со словами- "Это дом Бога" Моя радость не знала границ — наконец я достиг! Я бросился вверх по ступеням, множеству ступеней, которые вели к двери дома. Я подходил ближе и ближе, и внезапно у меня в сердце появился страх. Когда я уже собирался постучать, меня сковал страх, которого я никогда не знал, о котором никогда не думал, который мне никогда не снился. Вот какой это был страх если это дом Бога, что я буду делать после того, как нашел его?

Теперь поиски Бога стали самой моей жизнью; найти его было бы равнозначно тому, чтобы совершить самоубийство И что я собираюсь с ним делать? Я никогда раньше не задумывался об этих вещах. Я должен был подумать, прежде чем начинать поиск: что я буду делать с Богом?

Я снял обувь и взял ее в руки, и тихо и очень медленно отступил обратно, боясь, что Бог услышит шум и, может быть, откроет дверь и скажет. "Куда же ты? Я здесь, входи!" И когда я добрался до ступеней, то побежал прочь так быстро, как никогда раньше не бегал, и с тех пор я снова ищу Бога, ищу во всех направлениях — и избегаю дома, в котором он на самом деле живет Теперь я знаю, что этот дом нужно обходить стороной И я продолжаю поиск, наслаждаюсь самим путешествием, паломничеством».

Прозрение этой истории неизмеримо. Есть искатели истины, которые никогда не думали, что я буду делать с истиной? Ее нельзя есть, ее нельзя продать, нельзя стать президентом благодаря тому, что у вас есть истина. Самое большее, что вы получите, если у вас есть истина, — это распятие

Он прав, когда говорит: мои долги велики, поражения огромны, как и тяжелый и тайный стыд. И все же, когда я прошу для себя блага, то содрогаюсь от страха, что моя молитва будет исполнена, — потому что обо всех этих вещах хорошо говорить: Бог, истина, добро, красота. Хорошо писать о них трактаты, чтобы университеты присуждали вам степени, чтобы Нобелевский комитет награждал вас премией. Об этих вещах хорошо говорить, писать, но если вы действительно сможете их пережить на опыте, то попадете в беду. Именно об этом говорит Рабиндранат. я боюсь, что моя молитва будет исполнена.

Хорошо, что Бог глух. Он не слышит молитв; иначе все вы попали бы в беду. Ваши молитвы создали бы трудности, потому что в молитвах вы очень романтичны и просите великих вещей, которыми не можете жить, которые очень тяжелы и нарушили бы вашу так называемую жизнь — продолжающуюся так гладко, хотя и в страдании.

Истина становится крестом, жизнь становится тяжелой Истина становится ядом для Сократа. Истина становится смертью для Аль Хилладж Мансура. Истина становится распятием для Иисуса Христа. А вы молитесь: «Боже, дай мне истину. Дай мне качества, которые божественны, богоподобны». Но Бог глух не случайно — он глух для того, чтобы ваши молитвы не были услышаны, и вы могли наслаждаться тем и другим: своей несчастной жизнью и своими прекрасными молитвами. Эти молитвы не будут услышаны не случайно — вы можете оставаться ревнивыми, злобными, полными ненависти, полными эгоизма и продолжать молиться Богу: «Сделай меня скромным, и, поскольку "блаженны кроткие", сделай меня кротким».

Этого не написано ни в одном писании, но я вам говорю по собственному авторитету, что после того, как Бог создал мир за шесть дней, последнее, что он сделал, — это уничтожил свои уши. С тех пор он ничего не слышит; и с тех самых пор ничего о нем не слышим и мы

И это очень хорошо: утром вы идете в храм, или церковь, или в мечеть, произносите прекрасную молитву, просите о великих вещах — прекрасно зная, что он глухой, — и продолжаете оставаться по-старому уродливым и несчастным. Потом, завтра утром — снова красивая молитва. Все так хорошо организовано, так хорошо устроено.

Рабиндранат в своем стихотворении указывает великую истину: действительно ли вы хотите Бога? Действительно ли вы хотите истины? Действительно ли вы хотите молчания? Если вы спросите, — и будете честны, — вам станет стыдно. Вам придется признать, что вы на самом деле не хотите этих вещей. Вы только притворяетесь, что медитируете, — потому что знаете, что медитировали много лет, и ничего не случилось. Бояться нечего; вы можете продолжать медитировать, ничего не случится.

Как только что-то начинает случаться, начинаются трудности. Как только в вашей жизни начинает расти нечто, что не растет в сердцах толпы, окружающей вас, вы станете посторонним, вы станете чужим. А толпа никогда не прощает посторонних, толпа никогда не прощает чужих; она их уничтожает. Она должна их уничтожать просто ради собственного спокойствия ума.