«Свобода» на троих

Отлично! Статус рабыни плавно перетек в статус игрушки. Или, в понимании странного создания, это было одно и то же? Стоп! Оно меня помнит, значит, видело, следовательно… мы встречались. Сложить два плюс два оказалось не сложно. Да и эти странные глазищи казались слишком уж знакомыми. Вот только лохматое чудовище, сидящее напротив, мало походило на синеволосую красотку, гулявшую по волнам и покушавшуюся на жизнь киприна.

— Жжет? — указав на метку, спросило… спросила крылатая русалка. И во взгляде ее промелькнуло неудовольствие.

— Допустим, — пробормотала я, понимая, что она и так уже знает ответ.

— Скверно, — скривилась похитительница сейлин и… начала делать странные пасы руками, от которых вода в пузыре забурлила, а вокруг него — потемнела и как будто уплотнилась. Даже свечение от стен не позволяло теперь разглядеть окружающее пространство. Мы словно в плотной скорлупе оказались, и она нехило так на меня давила.

Мне даже почудилось, что шар меньше, жидкости в нем больше, а воздуха… его начинало не хватать. Или, быть может, я просто слишком часто дышала? Сразу вспомнилось, что мы не только глубоко под водой, но и под землей тоже. Над головой тяжелые каменные глыбы, и не вырваться из этого хлипкого пузыря. А если и вырваться, то куда? Кругом темнота, вода и… смерть.

Клаустрофобия — страшная штука. Пока видела кусочек пространства за полупрозрачными стенами нашей «подводной лодки», ничего особенного не ощущала. Но стоило пузырю стать похожим на непроницаемый силиконовый гроб, как у меня закружилась голова, неприятно сдавило грудную клетку и начали холодеть руки. И компания синеглазой мымры от все усиливающегося страха не спасала.

Тьма снова проснулась, потянулась к свету, ощупала гибкие стены пузыря и… свернулась черным газовым шарфом вокруг моей шеи. Думала, задушит, но нет… на самом деле, стало чуть легче. Во сне я ее контролировала, будто собственное тело, сейчас же было иначе. Вроде и часть меня, но до конца ее не чувствую. Как волосы на голове: растут, да… однако заставить их шевелиться силой мысли не получается.

Страх по-прежнему не желал отпускать, но дыхание выровнялось и сознание, готовое едва не уплывшее во мрак, прояснилось. Где-то с минуту я молча смотрела на русалку, в надежде таким образом отвлечься от мерзкой фобии. Потом поняла, что от созерцания такой «красоты» мне становится только хуже и, прикрыв глаза, решила успокоить нервы с помощью хороших воспоминаний. Хотела воскресить в памяти лица родных, занятия в «Мухе» и вечерние посиделки с Маринкой, на которых, кроме нас, присутствовали только кола, чипсы и ее любимый кот Чингачгук.

А вместо теплой и домашней обстановки, перед моим внутренним взором встал белый зал шарту. С белым ворсом огромного ковра, белыми ароматными цветами на стенах и… белым мужчиной в серебристых одеждах.

— Потанцуем? — провокационно улыбаясь, спрашивал он, а длинные пальцы ласково перекатывали черные рукояти кинжалов.

Эта тренировка не шла ни в какое сравнение с той, что мне устроили в день рождения. И острые клинки на сей раз не резали, не кололи… они пели в руках, разрубая воздух! На их гладких боках танцевали яркие блики, в то время как я… танцевала с Киром.

Мотнула головой, отгоняя наваждение. Не то… не такими воспоминаниями я планировала восстанавливать свое душевное спокойствие! Открыла глаза, встретилась с пристальным взором русалки, снова зажмурилась и насильно подтянула картинки из моей прошлой жизни.

Итак… Чингачгук, чипсы, кола и Маринка, угу. Сестра сидит на диване и тыкает длинными ногтями в кнопки телевизионного пульта. Длинными и острыми… как те кинжалы, что как литые ложились в мою ладонь. Серебряная вязь переливалась на черных рукоятях… почти как маникюр моей сестры.

Черное с серебром… и белая мужская рука поверх моих пальцев. Сжимает мягко, но настойчиво, направляя движения, помогая делать плавные взмахи и резкие остановки.

— Ш-ш-ш-ширх! — воздух разрезает серебристая линия, — ширх, — и острое лезвие, победно сверкнув, замирает на уровне моей груди. А вместе с ним замираю и я… в объятиях белокожего тренера.

Он стоит за спиной, его дыхание шевелит волосы на моей макушке, а мое сердце бешено бьется, вторя яростным перепадам струящейся отовсюду музыки. Красивой, динамичной… страстной.

— Еще хочешь потанцевать? — спрашивает аше-ар, склоняясь к моему уху.

Жмурюсь, как довольная кошка, киваю и улыбаюсь. Глупо, счастливо. Так танцевать я готова часами… пока не упаду на мягкий белый ковер от усталости и от дурацкого детского счастья…

— Замечталась? — голос пятнистого мутанта вернул меня с небес на землю. — Судя по выражению лица блаженной дурочки — да, — хмыкнула русалка, а потом радостно сообщила: — Приплыли! Пора на выход, сейлин.

Полчаса спустя…