Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма

Но это вовсе не значит, что именно в 1991 году мусульмане смирились с процентами и запрещенным ростовщичеством. Нет, конечно. Гораздо раньше! Если есть нужда обойти священное писание, это будет сделано тысячью хитрых способов. Именно поэтому так называемые исламские банки не дают кредит под проценты, а «дают деньги напрокат». А если мусульманин хочет купить дом и взять для этого ипотечный кредит, в банке ему объяснят, что никаких процентов они с него брать не будут, а просто... сами купят дом, а ему продадут за повышенную цену и в рассрочку. Такими нехитрыми манипуляциями мусульмане обманывают сами себя и аллаха. Жить-то надо...

Так же как мусульманам современный мир не дает поблажки, заставляя их юлить и хитрить с банковскими процентами, так и православным попам приходится каждый день закрывать глаза на нечестивое, но цивилизованное поведение своих прихожан. Скажем, чиновник отдела внешних сношений Московского патриархата, священник Всеволод Чаплин, как-то сказал, что «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».

По тем же каноническим правилам, нужно отлучить от причастия женщину, сделавшую аборт. Однако тот же Чаплин признается, что не будет следовать правилам, чтобы не потерять клиента: «Я должен это сделать, но часто можно с уверенностью предсказать, что в храм она больше не придет. Вот и решайте...»

Однако я не зря помянул слишком быстрое вхождение нашей страны в индустриализм и урбанизацию. Этот «недоурбанизм», «недопереваренность» городом села, эта кессонная болезнь резкого всплытия, играющая пузырьками навозного газа в крови нации, еще сказывается на менталитете сограждан. Пароход России, который после директивного отказа от религии коммунизма качнуло в сторону религии православной, потихоньку все же начинает отчаливать от религиозного пирса. Но наиболее отсталые члены экипажа и пассажиры, осеняя себя крестным знамением, в ужасе бросают на берег разлохмаченные религиозные канаты в тщетной надежде ветхой пенькой побороть мощь стального капиталистического дизеля, уверенно бухтящего в машинном отделении.

Я видел, как на одном из митингов в Москве православные фундаменталисты несли лозунг «Православие, социализм – основа страны. Секты, капитализм – друзья сатаны». Чувствуют ребята свое идейное родство с социализмом и свою несовместимость с капитализмом!

Социалистический генезис христианства особенно ярко проглядывается в раннехристианской истории. Многие первохристианские секты жили при самом настоящем коммунизме – все имущество сектантов было общим. К тому же, как все фанатики, первые христиане были очень агрессивны, уперты, мрачны и апокалиптичны. Причем из-за ожидания близкого конца света ребята часто шли на самоубийственные шаги или на прямые государственные преступления, каковыми тогда считались святотатство, отказ солдат выполнять приказ командира и пр. Пребывая на государственных праздниках или мероприятиях, они шокировали всех своим нарочито угрюмым видом, а в самый неподходящий момент могли выкрикнуть или ляпнуть какую-нибудь огорчительную для окружающих ерунду, типа «скоро сдохнете все!» Бывали случаи, когда христианские фанатики опрокидывали алтари язычников, являлись в суды и требовали наказать их за веру, в общем, всячески нарывались, то есть вели себя совершенно неадекватно. Более ничем нельзя объяснить периодически вспыхивающие в империи кампании против христиан: римляне были исключительно веротерпимым народом и даже во времена антихристианских кампаний давали подсудимым сектантам шанс выжить – христианам нужно было на суде всего-навсего бросить щепоть травы или кусочек мяса на языческий алтарь. Тот, кто это делал, освобождался от уголовного преследования. А кто не делал – шел на плаху. То есть страдал по собственному желанию.

Однако по мере превращения кучки полоумных сектантов в настоящую организацию – контору — с перегибами детства пришлось завязывать. И отказ от первобытного коммунизма, замена его церковным налогом, был одним из первых и самых естественных мероприятий. Так возникающая церковь завлекала богатых: ясно, что голытьба может поделиться с братьями по вере всем, поскольку делиться особо нечем, а состоятельный и уважаемый человек сто раз подумает, вступать ли в организацию, которая обдерет тебя как липку, объявив все «твое» – «общим»... Это был как раз тот случай, когда частнособственнические инстинкты в очередной раз победили божеские принципы.