Свобода строгого режима. Записки адвоката

Пульс сбавил ритм, выход вроде был найден. Меня не смутила даже странная уверенность, что десять дней про запас судьба уж всяко подарила. Но на следующий день по дороге в институт, где решалась судьба моей кандидатской, стрелка на температурном датчике дернулась на красный предел, движок, захлебываясь в болезненном урчании стал терять обороты, а из-под капота вырвались клубы дыма. Еле дотянув до мастерской, где мне были объявлены гибель движка, нескромный ценник за работу и недельное ожидание запчастей.

«Сам себя сглазил!» – досадовал я, на своих двух выбираясь из промзоны Замоскворечья.

– Надо бы на следующей неделе в Екатеринбург слетать, – между прочим закинул я Наташе, через два часа сидевшей напротив меня в очередной кофейне.

– Надолго? – насупилась девушка.

– Может на недельку, может дней на десять. Как пойдет, – я старался не пересекаться с ней взглядом, что было тут же отмечено и неправильно истолковано.

– Давай, лети. Можешь хоть завтра!

– Чего ты дуешься? Работа у меня такая. И так два проекта слил, чтобы с тобой быть рядом.

– А ты не думал сменить работу?

– Нет. Пока тебя не встретил. Но не все сразу. Сейчас тему по Уралу закрою, посмотрим, что в Украине нарисуется, и на этом точка.

– Неделя – это много! А пораньше?

– Наташенька, очень постараюсь, – я заглянул ей в глаза, надрывно тренируя лицемерие.

«Началось. Включи новости», – смс пришла в четверг ближе к полудню.

Я оторвался от компьютера и включил телевизор. На четвертой кнопке мелькали кадры леса, дороги, ковыряющихся в обочине ментов и штатских. При этом звук пояснял о неудачном покушении на главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса близ поселка Жаворонки и об аресте по горячим следам предполагаемого нападавшего – пенсионного полковника ГРУ Владимира Квачкова, схваченного по горячим следам у себя дома.

Квачкова я знал, даже бывал у него на даче, которая находилась неподалеку от Жаворонок, поэтому было о чем призадуматься. Но причем здесь я, причем здесь Вова со своими страшилками? Полковника, конечно, жалко, но привязать меня к этому блудняку при моем роде деятельности, алиби и прочими тэдэ нереально… или все-таки возможно?

Я выглянул в окно. Тихий двор пятиэтажек не разрывал ни лай сирен, ни топот берцев. Никто не насиловал звонок и не ломал дверь.

«Может, все-таки от меня отказались», – скользнула отрадная идея. Посмотрел на молчащий телефон, который так и не поменял, сунул в карман и вышел из дома.

Звонок, расставивший все по местам, поймал меня ближе к вечеру.

– Привет, Иван, – журчащий почти детский голос Кати Пажетных отдавал напряженным холодком с легким, как мне показалось, налетом иронии. – К нам с утра милиционеры приходили. Про твою машину спрашивали, говорили, что она в покушении на Чубайса была задействована. Они почему-то решили, что ты живешь вместе с нами и организовали в подъезде вооруженную засаду. Сейчас к нам приехал спецназ, в масках, с автоматами, пытаются попасть в квартиру, у них ордер на обыск.

– Катя, это все бред. Моя машина не могла нигде участвовать, она в разобранном состоянии стоит со вторника на сервисе. Так что шли их....

– Всё! Пока. Они заходят, – твердо отчеканила Катя и повесила трубку.

Я не чувствовал под собой земли, и без того дряхлая надежда выйти сухим из воды сдохла. Устраивать маски-шоу по такому беспределу можно только тогда, когда поставлена задача взять человека во что бы то ни стало. Предъявить Кате было нечего: машина продана по доверенности, купчая и все документы у нее на руках. Да и последний раз мы с ней виделись четыре месяца назад.

Через полчаса я перезвонил. Пока шли гудки, пришло смс с незнакомого номера: «Это Маша сестра Кати. Ее арестовывают, забрали у нее телефон. Выкинь свой».

Я сделал последний звонок со своего номера. Она ответила моментально.

– Вань, ну, ты куда пропал? – прозвучало ласково с интуитивной тревогой в голосе. – Почему не отвечаешь?

– Наташенька, – мне показалось, что я наслаждаюсь каждой ноткой в ее голосе. – Ничего не говори. Послушай меня.

– Что-то случилось? – она дрогнула.

– Да. Я очень тебя люблю, – остановился, подбирая слова. Она не перебивала, ожидая продолжения. – Меня крепко подставили. Мы, наверное… нам… – Я осекся, испугавшись продолжения. – Если я тебе не перезвоню в течение недели, забудь меня…

– Что ты сказал?! – от сладости речей не осталось и следа. – Ты хотя бы мог встретиться со мной и сказать в лицо, что уходишь?!

– Послушай меня, – слабо протестовал я.

– А чего тебя слушать? Три с половиной месяца для тебя предел отношений. Хорошо. Пока, удачи! – она резала душу холодной обидой.

– Наташа, миленькая, родная, дослушай меня! Очень тебя прошу! Люблю тебя и только поэтому сейчас звоню. Очень возможно, что в ближайшее время меня объявят террористом, убьют или посадят. Но, что бы тебе обо мне ни говорили, никому не верь! Поняла меня?

– Поняла, – голос ее срывался в слезы. – Позвони… Я рядом всегда буду, Ваня.

– Не уверен. Постараюсь. Обязательно позвоню, – тараторил я в полубреду. – Целую тебя крепко. Береги себя!