Свобода учиться. Игра против школы

В 1642 году Массачусетс стал первой американской колонией, где хоть какое-то школьное образование стало обязательным, а школы были пуританскими. К 1690 году дети в Массачусетсе и соседних колониях учились читать по букварю Новой Англии, который в народе называли «Маленькая Библия Новой Англии»{91}. Букварь состоял из коротких рифмовок, которые помогали детям запомнить алфавит. Начинались строчки с «Грехопадение Адама – общий грех», а заканчивались «Закхей залез на дерево, чтоб Бога увидать»[17]. В книжке были молитва «Отче наш», апостольский Символ веры, десять заповедей и много других поучений, чтобы внушить детям страх перед Богом и сильное чувство долга по отношению к старшим. Еще школьники должны были выучить наизусть и рассказывать совершенно ужасные стихи о нравственности, например вот такой веселый, сочиненный пуританским министром Джеймсом Джеймвеем{92}:

Лишь правду одну только ты говори,
Бог будет гордиться тобой,
А лжец в адских муках пусть вечно горит,
Где жупел и грешников вой.

Язык наш пусть лжи не произнесет,

Чтоб ада мы избежали,
Ведь Бог наш всевидящ, навек занесет
Всю ложь на свои скрижали[18].

Основным методом обучения в первых протестантских школах было заучивание наизусть. Целью этого метода было внушение идеи, а не поиск. Кроме того, школы должны были воспитывать в детях протестантское трудолюбие. Обучение в школе расценивалось как работа, а не игра. В некоторых школах детям разрешали немного поиграть, чтобы выпустить пар, но игры не считались средством обучения, в классе они считались врагом учебы. Основное отношение протестантских школ к игре отражено в правилах, которые сформулированы Джоном Уэсли[19] и позднее применялись в школах, названных в его честь: «Если не разрешать ребенку играть и если у него не будет времени, отведенного на игры, то, вместо того чтобы играть, он будет вести себя как мужчина»{93}. Детям действительно невероятно скучно повторять и заучивать уроки, потому что природные стремления подталкивают их играть и думать независимо, задавать вопросы, исследовать мир самостоятельно. Они не могли приспособиться к принудительному образованию и часто протестовали. Это не удивляло взрослых – они к тому историческому моменту уже давно забыли, что детские желания чего-то стоят. Грубую силу, при помощи которой детей заставляли работать на фабриках и в поле, теперь перенесли в школы, чтобы заставить их учиться. Плохо подготовленные директора школ, которым мало платили, вели себя как настоящие садисты. Один директор школы в Германии вел учет наказаний, которые он применил за 51 год работы. В списке было «911 527 ударов розгами, 124 010 ударов палкой, 20 989 шлепков линейкой, 136 715 ударов рукой, 10 235 ударов по губам, 7905 пощечин и 1 118 800 ударов по голове»{94}. Похоже, он очень гордился этим.

Джон Бернард, выдающийся министр XVIII века из Массачусетса, описывал в автобиографии, как его не раз в детстве бил директор школы за постоянную тягу к игре и за невыученные уроки{95}. И даже когда его одноклассники не делали уроков, били все равно его, потому что он был умный мальчик, которому поручали помогать другим в учебе. Если одноклассники отвечали плохо, тоже били Джона. Единственным, на кого он жаловался, был его одноклассник, который ничего не делал специально, чтобы посмотреть, как бьют будущего министра. В конце концов Бернард решил эту проблему – однажды после уроков хорошенько поколотил этого одноклассника, а потом и дальше пугал его побоями. Старые добрые времена.