Свобода воли. Иллюзия или возможность

Впрочем, можно было бы попытаться возразить: если личность – это фикция, и при этом, как утверждалось выше, личность необходима для реализации свободы воли и моральной ответственности, значит, свобода воли и моральная ответственность – тоже фикции? Это очень важное замечание, и я должен в заключение представить на него ответ. Да, я действительно считаю свободу воли и моральную ответственность в некотором смысле фикциями, но только в том смысле, в каком их обычно отстаивают сторонники субстанционального дуализма или агент-каузального либертарианства. Свобода воли и моральная ответственность, необходимые для рационализации существующих межличностных отношений, существуют реально. Референтами этих понятий служат объективно существующие абстрактные паттерны, которые, в свою очередь, являются неотъемлемой частью описания реальности. Свобода воли, моральная ответственность и личность – это фикции, но полезные фикции, место которым найдется в науках так же, как и понятиям «центр тяжести», «вектор движения» или «ген». Такой онтологии придерживается и Деннет, называя ее «умеренным реализмом» [Dennett 1991a, 30]. Однако наиболее емкое и запоминающееся название этой онтологической позиции дал профессор философии Кейптаунского университета Дон Росс. Он назвал ее «реализмом тропических лесов» [Ross 2000, 147].

VII. Итоги третьей главы

Событийный каузализм создает опасность для тождества личности и самого ее существования. Ее можно назвать Проблемой исчезающей личности. По мнению множества философов, существование и тождество личности являются условиями моральной ответственности. Но если событийный каузализм верен, то эти условия не соблюдаются, личность как бы «исчезает», и некому оказывается приписывать действие и ответственность за него. Препятствием для признания наличия свободы воли и ответственности также является противоречие между обыденными интуициями о свойствах личности и эмпирическими данными о том, как устроен человек и его мозг. Это препятствие можно обозначить, вслед за У. Селларсом, проблемой согласования «данности и научных взглядов» [Sellars 1991] в отношении личности и ее действий. Эта проблема была обнаружена уже философами Нового времени, на нее указывали Г. Лейбниц и Д. Юм. Современная разработка этой проблемы обнаруживается, в частности, у Д. Деннета. Он делает выводы о том, что рациональность, сознательность, самосознание и другие классические условия существования личности не могут быть полностью удовлетворены в принципе, а личности как конкретной, единой сущности не существует.

В поисках решений этих проблем мы обратились к современным теориям личности и рассмотрели психологический подход Дж. Перри и С. Шумейкера, биологический подход Э. Олсона и субстанциональный подход Р. Суинбёрна. Я попытался показать, что эти подходы оказываются неприменимы к некоторым гипотетическим ситуациям, таким как «Телетранспортер» Д. Парфита и «Где Я?» Д. Деннета. Эти гипотетические ситуации выявляют проблемы концептуальных построений современных аналитических философов. Возражения к описанным подходам были резюмированы в Аргументе пяти трансплантаций. В контексте этого аргумента и представленных мысленных экспериментов вновь встал вопрос о наличии свободы и основаниях приписывания ответственности.

Нарративный подход в этом отношении представляется наиболее перспективным. Этот подход не является классическим, так как он заменяет вопрос о реидентификации вопросом о характеризации личности и опирается на нереалистическую концепцию личности. Но он позволяет решить проблему рациональных оснований ответственности. Согласно разработанной концепции, каркасом личности является биологический организм. Одна из функций организма – создание расширенного фенотипа. Расширенным фенотипом человека служат в том числе созданные им тексты. Именно эти тексты обеспечивают связь атрибутов человека в прошлом и настоящем, его ментальных содержаний и действий. Таким образом, сама структура текста позволяет избежать вопроса о тождестве личности во времени и заменить его вопросом о принадлежности. Она позволяет снять требование нумерического тождества во времени и заменить его требованием связности, выполнение которого успешно обеспечивается текстом. Структура текста и его смысловая направленность позволяют интерпретировать события, описываемые в нем, как результат деятельности какого-то определенного агента.

Такой агент – это допущение, результат интерпретации, виртуальный, теоретический конструкт. Этот агент является абстрактной, а не конкретной сущностью. Поэтому найти его ни интроспективно, ни объективными методами не удается. Личность как фиктивная сущность наделяется фантазийными характеристиками, такими как полная рациональность, целостность, неделимость, уникальность. Эти характеристики в абсолютном смысле недостижимы. И личность всегда обладает ими только «отчасти».