Читаем Свобода выбора полностью

Почему любое, даже робкое действие по усмирению бузы, любые удары по рогам и ушам этой шушере встречали, мягко говоря, прохладное отношение со стороны многих Укропов Помидоровичей, считающих себя честными фраерами?

Даже когда в натуре ради безопасности дельфинов, дятлов, лохов, фурманов мы были вынуждены обложить Козлятник красноперыми, со всех сторон покатились бочки в беспределе и борзости, в возрождении авторитаризма.

Главный урок в том, что демократия в хате должна поддерживаться Конторой с помощью танек и демократизаторов. Масть должна применять силу, если возникает угроза разборок, угроза жизни и безопасности фраеров, чертей, штымпов. Без этого нет демократии!

Все, кто со шпалерами в граблях бузил в волынках, будут взяты за рога и поставлены… в стойло. Все лапшегоны фашистско-коммунистической туфты, фаловавшие за бузу, также получат по рогам, как это положено по Филькиной Грамоте. Никакого всепрощенчества коммуно-фашизму в Большой Зоне больше не проканает.

Считаю, что немалая вина за этот кровавый беспредел лежит на Конституционной правилке. Эта хевра давно уже в натуре забила болт на Большую Икону — на независимость Конституционной правилки от политических разборок. Эта шобла превратилась в обвинителя Иванов и подельника Сонькиной сходки.

При этом Правило прикинулось шлангом и не дыбало, как бесконечными поправками насилуется Филькина Грамота Большой Хаты, не врубалось в вопиющие прогоны чернухи в Большой Иконе, пропихиваемые Сонькиной кодлой.

Особо побазарю за Сонькину сходку. В этой шобле есть и честные фраера — сторонники реформ в хате, но после 21 сентября многие из них ссучились и взяли мазу за Сонькину власть. И не сомневаюсь, если бы суки взяли верх, то за ними поканало бы большинство из Сонькиной хевры.

Базарю за всю мазуту: Козлятник и Сонькина сходка несут прямую ответственность за кипеж в хате. Сонькина братия, вся эта шелупень, манала безопасность Большой Хаты и честных штымпов, сама поканала налево и намазала себе лоб зеленкой.

Считаю, что Сонькин букет, оборзевший и ссученный, должен принять в натуре достойное и мужественное решение о самороспуске и уйти нормально, не западло, по-божески, без хипежа и разборок. Это требование самой жизни!

Королям и буграм всех дядиных дач дана наколка по-шустрому подготовить перечень мер по социальным гарантиям депутатов, короче — эту урлу надо заклеить на лапу.

В то же время нужно шустряком продумать механику трансформации Сонькиных хавир в нормальные конторы представительной власти. Свою чернуху здесь могут раскинуть и Общественная палата, Комитет по законодательным предположениям, Комитет по правам человека — все, кто держит мазу за сильную паханскую руку на киче. И конечно, короновку в новые представительные органы власти на местах нужно проводить, не затягивая резины, в декабре.

Уважаемые лопухи!

Пережив страшные дни и ночи, мы тем не менее можем быть уверены — сучья война на Большой Зоне не проканала. Махновцы в нашей хавире так и остались чужаками. Укропы, бабаны и сивари презирают и проклинают их — волков позорных! Им не проканало раздирбанить Большую Хату, раздирбанить вертухаев, красноперых и Головку в зоне.

Но чтобы держать Зону, нам нужно пошерудить рогами.

Нам как воздух нужна ништяковая демократическая Филькина Грамота, нам нужна Большая Хата без ершей. Игры в региональную отмазку в падлу большинству дурдизелей в хате. Нам нужна полноценная реформа армии и абвера.

Нам нужно без базара продолжать экономические преобразования, шестеря перед Крышей зоны в этом направлении.

Для наведения марафета в Общаке, проведения большой крутиловки в Хомуте на одну неделю введено чрезвычайное положение. В зависимости от обстановки срок может быть сокращен или увеличен.

Большинство москвичей и фраеров ушастых в Большой Зоне, короче, бакланье на цирлах поддерживают необходимость этого борзого качалова.

В то же время некоторые жестокие меры, надыбанные в молитве о чрезвычайном положении, в натуре излишни. Уже дана наколка снять предварительную цензуру в средствах массовой заливки баков.

Но хотел бы цинкануть. Если кто-то врубается, что в Хате уже ништяк, уже все в ажуре, то это балда. Баллоны еще катятся. И неосторожный базар может по новой поднять кипеж. Беру на совесть дурогонов вайерских.

В эти дни круто упираются рогами попки, дубаки, красноперые, уголовка. Они пашут, как папы Карлы (а получают, как Буратины), в сверхнапряженном режиме, рискуя жизнью, принимая на себя весь груз чрезвычайного положения. Сердечная благодарность вам за то, что отвели от Москвы угрозу бузы и волынки, тормознули разгул гоп-стопа, закнокали опасную политическую примочку.

В эти дни пришлось по-черному мантулить лепилам. Вы спасаете жизнь, оказываете помощь честным фраерам, берете на себя часть их страданий и боли. Благодарю вас за то, что в трудных условиях, под маслинами, вы остались верны клятве Гиппократа.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская литература. XX век

Похожие книги

Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Марево
Марево

Клюшников, Виктор Петрович (1841–1892) — беллетрист. Родом из дворян Гжатского уезда. В детстве находился под влиянием дяди своего, Ивана Петровича К. (см. соотв. статью). Учился в 4-й московской гимназии, где преподаватель русского языка, поэт В. И. Красов, развил в нем вкус к литературным занятиям, и на естественном факультете московского университета. Недолго послужив в сенате, К. обратил на себя внимание напечатанным в 1864 г. в "Русском Вестнике" романом "Марево". Это — одно из наиболее резких "антинигилистических" произведений того времени. Движение 60-х гг. казалось К. полным противоречий, дрянных и низменных деяний, а его герои — честолюбцами, ищущими лишь личной славы и выгоды. Роман вызвал ряд резких отзывов, из которых особенной едкостью отличалась статья Писарева, называвшего автора "с позволения сказать г-н Клюшников". Кроме "Русского Вестника", К. сотрудничал в "Московских Ведомостях", "Литературной Библиотеке" Богушевича и "Заре" Кашпирева. В 1870 г. он был приглашен в редакторы только что основанной "Нивы". В 1876 г. он оставил "Ниву" и затеял собственный иллюстрированный журнал "Кругозор", на издании которого разорился; позже заведовал одним из отделов "Московских Ведомостей", а затем перешел в "Русский Вестник", который и редактировал до 1887 г., когда снова стал редактором "Нивы". Из беллетристических его произведений выдаются еще "Немая", "Большие корабли", "Цыгане", "Немарево", "Барышни и барыни", "Danse macabre", a также повести для юношества "Другая жизнь" и "Государь Отрок". Он же редактировал трехтомный "Всенаучный (энциклопедический) словарь", составлявший приложение к "Кругозору" (СПб., 1876 г. и сл.).Роман В.П.Клюшникова "Марево" - одно из наиболее резких противонигилистических произведений 60-х годов XIX века. Его герои - честолюбцы, ищущие лишь личной славы и выгоды. Роман вызвал ряд резких отзывов, из которых особенной едкостью отличалась статья Писарева.

Виктор Петрович Клюшников

Русская классическая проза