Свобода, жизнь и сознание.

На самом деле, в вечно существующем мире есть своего рода иерархия в виде неживой природы, живой природы и сознающей себя «природы». Сознания, или души – высшие составляющие сущего – «вписаны» в мир в качестве компонента, активно и сознательно меняющего его. Сознания в мире не может не быть, потому, что только через сознание мир проявляется как таковой: нет сознания – нет и мира. Поэтому сознание было всегда, то есть оно бессмертно. Однако бессмертное сознание не может сохранять собственное сознание в неизменном виде. Оно должно развиваться. Поэтому мир существует во времени, сутью которого являются события, в которых может в облике конечных созданий действовать бессмертное сознание, проходя цикл рождений, жизней и смертей. Одним из таких конечных созданий является человек, в котором сливаются вместе на время живая природа в лице высокоразвитого млекопитающего и сознание.

Ясперс утверждает, что истинно человеческая экзистенция тогда налична, когда ты действуешь как свободное существо, когда не даешь самому себе и другим людям превратить себя в объект манипулирования.

Тут Ясперс «перегибает палку», поскольку человек всегда объект и, как бы он ни старался, в той или иной степени он подвержен манипулированию. Дело тут в другом: свобода в человеке проявляется в его сознательных стремлениях, в борьбе за достижение поставленных им целей, и если по ходу дела он позволяет манипулировать собой, значит, такова его степень свободы, то есть степень свободы в его действиях определяется уровнем его сознания. А «пограничные ситуации» для человека – всего лишь рельефное изображение уровня его сознания и соответственно степени его свободы.

Ясперс все время «ходит рядом» с понятием свободы, пытаясь определить его, но ничего не получается.

Например, он пишет, что самое главное – не препоручить «высвечивание» кому-нибудь, не делегировать» другим сугубо единичные, ситуационные, мои и ваши вину, боль, страдание; тут-то и нужно сохранить уникальную свободу, как и тревогу, связанную со способность к выбору; необходимо учитывать, что во всякой ситуации уникальна и неповторима коммуникация с другими людьми, «схватывание» индивидом своего «Я», своей самости через коммуникацию.

Здесь он приравнивает свободу и к тревоге и сближает ее выражение с коммуникацией. Все это не имеет прямого отношения к свободе, коренным свойством которой является неудовлетворенность сознания собой, а тревога есть всего лишь дальний отголосок этой неудовлетворенности. Что же касается коммуникации, то это просто банальность. Конечно, любой человек – общественный продукт и никуда ему от общества не деться. Собственно, свобода и проявляется, прежде всего, в общественных отношениях, что старо, как мир.

Ясперс полагает, что суть экзистенции – свобода, неподвластность объективизации, овеществлению.

Все как раз наоборот: сознание, душа помещает себя в ограниченные рамки человеческого существа и окружающей его среды именно для того, чтобы попытаться изменить себя в преодолении конкретных трудностей с помощью сознательных, все время корректируемых действий, созидая и разрушая все объективированное вокруг. Вся эта работа, проводимая человеком в сообществе подобных ему, и есть плод подготовительных манипуляций соответствующего состояния сознания, которое начинается с неудовлетворенности, переходящей в стремление к цели, по дороге к которой по предварительно составленной схеме обходятся или ликвидируются встречающиеся препятствия. Это и есть свобода в действии в вещном мире. Неподвластность объективизации проявляется только в самой глубине сознания (внутренняя свобода), да и то относительно, поскольку там сознание тоже оперирует, как минимум, отражениями и символами жизненных явлений.

Ясперс считает, что свобода обеспечивается не в мышлении, но в экзистировании, не в ее анализе и вопросах о ней, но в ее осуществлении: «…в смысле трансцедентальной свободы возможно предложение: я могу, ибо я обязан; в смысле экзистенциальной свободы: я могу, ибо я должен».

Тут Ясперс интуитивно улавливает, не называя его, ядро свободы, которое действительно не имеет прямого отношения к мышлению, анализу, потому что оно есть вечная неудовлетворенность сознания собой. Отсюда и проистекает свобода, отсюда и ее безграничность, мощь, действенность, вечность и пробивная сила в осуществлении человеком задуманного. Однако все это нужно не само по себе, как считают некоторые мыслители, не Богу, как думают другие, а это нужно сознанию для собственного развития, которое не имеет пределов. [33]

Фромм Э.