Свобода Зверя

То есть они даже не рассчитывают, что я смогу ухаживать за собой самостоятельно? Когда я теряла сознание, самой горькой мыслью было, что меня могут убить. Но, если меня продали в какую-нибудь из сумасшедших сект, моя судьба может быть намного хуже, чем смерть.

Разум панически забился в пустой коробке неведомой мне тюрьмы, откуда я могла смотреть и слушать, но совершенно не имела возможности влиять на происходящее.

По комнате прошлись. Мужской голос раздался с более удаленного расстояния:

- Элси, а почему рубашка из грубой ткани?

- Нууу, - женщина явно подыскивала ответ, - все равно выбрасывать потом, вот я и...

- Завтра купишь пару хороших рубашек из тонкой ткани, - мужчина говорил спокойно и доброжелательно, но я почувствовала, как резко задрожали руки той, что касалась меня.

Она что, собирается меня переодевать в присутствии мужчины. Я напряглась... Еще... И смогла согнуть мизинец. На этом мои успехи закончились, контакт с телом иссяк.

Порывы прохладного воздуха. Эти минуты превратились в изощренную пытку. В полной тишине, прерываемой только шелестом ткани, меня полностью раздели. Хорошо, что женщина спешила, и мое уничижение длилось не долго. Служанка буквально сдирала с меня верхнюю одежду. Панталоны она оставила, к моему облегчению, а вот чулки рванула так, что стукнули пятки.

Рубашка была натянута также бесцеремонно.

Все это время я пыталась представить, что нахожусь вообще не здесь. Я пыталась в своих фантазиях бегать по саду, нюхать цветы и петь романсы. В результате я злобно прыгала на клумбах, выдрала голыми руками заросли колючего вьюжика и спела пару скабрезных песенок, которые иногда напевал Кай. Раньше мне казалось, что я не прислушивалась что он там поет, но, как оказалось, каждый пошлый куплет я помнила дословно.

Меня кидало от состояния жгучего стыда до праведной ярости. Внутри. Внешне я валялась бревном.

- Все, - сказал мужчина, - можешь идти.

Недоуменное восклицание, стук каблучков, скрип двери.

По моему лицу плавно прошлись касанием пальцев.

- Такая плохая кожа на лице.

Поглаживание у ключицы.

- И такой чудесный покров на других участках. Девочка-загадка, поделись со мной, что скрываешь. И для чего носишь магический амулет.

Он поддел его пальцем и потянул наверх, снимая.

И - громко замысловато выругался.

- Ты слишком красивая, - с сожалением сообщил мужчина, - зовущая и порочная как сам грех. Но я давно свободен от зова молоденьких самок, это я вас использую, а не вы меня. Но от детей придется прятать, им нельзя тебя увидеть.

Его голос повышался с тихого шепота до громкого, чеканного заявления. И завершился почти нежно. Гулял как волнами.

Упоминание детей в таком контексте звучало для меня неожиданно, вот уж не ощущала я в себе опасности для малышей. Хотя я сейчас была безобидна даже для жуков.

- Что же мне теперь с тобой делать?

Пальцы неизвестного едва коснулись стопы, погладили ее легко, играя незнакомую мне беззвучную мелодию. Нежно погладив, перешли к щиколотке. Потом исследующе обвели кругом коленную чашечку. Край длинной ночной рубашки пополз по ноге. Это он так не поддается соблазну?

Когда ткань поднялась дальше, я сосредоточилась на управлении пальцами рук, еще и еще раз напрягаясь в изматывающих порывах. Меня до дрожи пугал этот тип, его диалог с, как он думал, потерявшим разум телом.

- Все основные реакции работают, - рассудительно сообщил бархатный голос, -значит, ты можешь не только есть и дышать. Нам придется провести вместе две недели, и с такой внешностью, даже под амулетом, я не могу рисковать, поручая тебя, красавица, другим. Амулет обязательно снимут при купании или кормлении, и в неконтролируемом порыве дети могут испортить и тебя, и весь план. Придется самому посидеть рядышком. Ты поможешь не заскучать мне, а я - тебе, правильно?

И он рассмеялся, как вода застучала по камешкам, завораживающе. Я вспомнила как умело использовал магию и силу своего голоса Змей Форос, как огнем она вливалась в уши, трепетало сердце от фантастического звучания. Здесь все было не так. Сам голос был не магическим, а природно великолепным. Честно заявлял о своей уникальности, завоевывая постепенно, с каждым словом.

Как будто мой человеческий слух адаптировался к нему и начинал считать именно такое извлечение звуков идеальным. Желал слушать и слушать бесконечно.

Перед глазами крутился потолок, с огромным трудом я заставила мизинец на второй руке согнуться.

А подол моей рубашки подняли на безумный уровень до бедренных косточек.

- Будем считать, что ты подарок от хозяев, краткая передышка на бегу, - заявил мой похититель и погладил по панталонам.

В дверь еле слышно постучали.

- Что еще? - рявкнул мужчина, резко прикрывая меня тканью покрывала. Если бы я могла дрожать от страха, я бы давно дрожала. Этот человек пугал меня, ужасал, не давал укрыться. Ко мне отнеслись как к кукле, используя, манипулируя. Равнодушное давление проникало во все поры, выкручивая волю.