Свобода

Патти до сих пор не знала, как зовут эту девочку, но та определенно ее знала: на листке десятки раз повторялось слово ПАТТИ, написанное потрескавшимися мультяшными буквами и многократно обведенное, как будто это было эхо, отдающееся в спортзале, как будто неуправляемая толпа скандировала ее имя. Последнее было далеко от реальности: зал почти пустовал, а Патти училась на первом курсе, имела всего лишь десять минут за всю игру и ее имя пока что не было у всех на устах. Растрескавшиеся карандашные крики заполняли весь лист, за исключением небольшого пробела, на котором была схематически изображена баскетболистка, ведущая мяч. Можно было предположить, что это была сама Патти — на майке у баскетболистки был написан ее номер, да и потом, кто еще может быть нарисован на листе, исписанном ее именем? Как и все, что делала Элиза (в этом Патти предстояло скоро убедиться), рисунок был наполовину гениален, наполовину неуклюж и откровенно плох. Поза девушки, пригнувшейся к земле перед резким рывком, была передана восхитительно, но лицо и голова принадлежали некоей собирательной женщине из буклета об оказании первой помощи.

Взглянув на листок, Патти ощутила предвестник того чувства падения, которое охватит ее через несколько месяцев, когда они с Элизой будут есть кексы с марихуаной. Что-то очень неправильное и нездоровое, от чего трудно защититься.

— Спасибо за рисунок, — сказала она.

— Почему тебе не дают больше времени? — спросила Элиза. — Ты почти всю вторую половину просидела на скамье.

— Вот когда мы вырвемся вперед…

— Ты круче всех, а тебя отправляют на скамью? Не понимаю.

Кудряшки Элизы метались, как ветви ивы под яростным ветром, она явно была на взводе.

— Дон, Кэти и Шона отлично себя проявили, — сказала Патти. — Сохраняли преимущество.

— Но ты гораздо лучше!

— Мне пора в душ. Спасибо за рисунок.

— Может, не в этом году, максимум — в следующем, но все обязательно захотят тебя, — сказала Элиза. — Ты будешь привлекать внимание. Тебе надо начать учиться защищать себя.

Это было так нелепо, что Патти пришлось остановиться и поправить ее.

— Слишком много внимания — эта не та проблема, с которой сталкиваются в женском баскетболе.

— А мужчины? Ты знаешь, как защитить себя от мужчин?

— Ты о чем?

— Я о том, что с мужчинами надо держать ухо востро.

— Сейчас у меня нет времени ни на что, кроме спорта.

— Ты просто не понимаешь, какая ты удивительная. И как это опасно.

— Я просто хорошая баскетболистка.

— Это чудо, что с тобой еще ничего не произошло.

— Ну, я не пью, это помогает делу.

— А почему ты не пьешь? — немедленно поинтересовалась Элиза.

— В период тренировок — нельзя, ни глоточка.

— Ты круглый год тренируешься, что ли?

— Ну, и еще у меня был неприятный опыт, так что…

— Что случилось? Тебя изнасиловали?

Патти вспыхнула, и на лице ее одновременно отразились пять совершенно разных чувств.

— Ого, — сказала она.

— Да? Именно это и случилось?

— Мне надо в душ.

— Видишь? Я об этом и говорю! — возбужденно воскликнула Элиза. — Ты меня совсем не знаешь, мы с тобой едва пару минут проговорили, и ты мне уже, можно сказать, сообщаешь, что стала жертвой насилия. Ты совершенно беззащитна!

В тот момент Патти была слишком встревожена и смущена, чтобы указать на пробелы в этом умозаключении.

— Я могу себя защитить, — сказала она. — У меня все в порядке.

— Ну хорошо. Ладно, — пожала плечами Элиза. — Это твоя безопасность, не моя.

По залу прогромыхали тяжелые щелчки выключателей — гасили лампы.

— Ты занимаешься спортом? — спросила Патти, чтобы загладить свою непокладистость.

Элиза опустила взгляд на свои широкие бедра и крошечные косолапые ножки, обутые в кеды.

— А что, похоже?

— Ну, не знаю, может… бадминтон?

— Терпеть не могу спорт, — продолжала Элиза со смехом. — Любой.

Патти тоже рассмеялась, радуясь, что они сменили тему. Однако она чувствовала, что что-то здесь не то.

— Я не то что подаю «по-девчачьи» или бегаю «как девчонка», — сказал Элиза. — На уроках я просто отказывалась подавать или бегать, и все. Если мне бросали мяч, я просто ждала, чтобы кто-нибудь подошел и забрал его. Когда мне надо было бежать, например, на первую базу, я немножко ждала, а потом просто шла.

— Боже, — сказала Патти.

— Да, мне даже не хотели давать аттестат, — похвасталась Элиза. — Я выпустилась только потому, что родители были знакомы со школьным психологом. В итоге я отрабатывала занятия на велосипеде.

Патти неуверенно кивнула.

— Но баскетбол-то ты любишь?

— Ну да, — согласилась Элиза. — Баскетбол — это весело.

— То есть на самом деле ты не ненавидишь спорт. Ты ненавидишь заниматься спортом.

— Ты права. Точно.

— Ну, как бы там ни было.

— Ну, как бы там ни было, будем дружить?

Патти рассмеялась.

— Если я скажу «да», я только докажу, что недостаточно осторожна с малознакомыми людьми.

— Звучит как «нет».

— Может, поживем — увидим?

— Хорошо. Очень осторожно с твоей стороны, одобряю.

— Видишь? Видишь? — Патти снова рассмеялась. — Я осторожнее, чем ты думала!