Свободна (СИ)

— Скажите проще некуда, она выживет? — спросил я прямо, ощущая, как горю изнутри, словно ад доставили прямо в меня.

Да ладно! Я столько не грешил!

— Ранения слишком серьёзные, много ударов пришлось на лёгкие. Есть опасность, что она умрёт именно из-за этого. Сейчас её введут в состояние искусственной комы и подключат к аппарату ИВЛ. Трое суток выдержит, вероятность что выживет восемьдесят процентов при отсутствии инфекции. Но в любом случае восстановление будет тяжёлым.

— Я могу её увидеть?

— Нет. В реанимации посещения запрещены. Да и смысл? Она без сознания, лучше документы её привезите, можно завтра, после того как выспитесь, — с этими словами хирург подтолкнул меня к дверям лифта.

— Стойте! Оставьте свой номер, я вам позвоню, если что, — окликнула меня медсестра и диктуя ей номер своего мобильного, я поймал себя на мысли, что не хочу его ей оставлять.

Мне предстояло вместе с Василисой выдержать эти трое суток комы.

Глава 19

Владислав

И почему мне показалось, что врач говорил о трёх днях искусственной комы? Трое суток, которые я старался из всех сил пережить так, чтобы Слава не заметила серьёзности проблемы, переросли уже во вторую неделю. Та инфекция, которой опасались врачи, Василису миновала, но состояние её и без того было стабильно тяжёлым. Желающих выводить её из лекарственной комы среди врачей не было, а мой голос значения не имел. В этой коме мы с Василисой находились вместе, с одной лишь той разницей, что я вынужден был не просто существовать, а ещё и заботиться о нашей дочке.

— Дядя тёзка, а ты умеешь рисовать драконов? — спросила Слава, вырвав меня из очередных гнетущих мыслей о Василисе.

— Наверное, давай попробуем. Это куда? В детском саду задали? — спросил я, беря лист с уже начатым рисунком.

Сюжет из популярной детской сказки. На плотной белой бумаге уже были изображены башня, а в заточении принцесса, и внизу принц. Всё верно. Не хватало лишь дракона.

— Нет, это маме, в больницу, — Слава это так сказала, надув губы и насупившись.

Мне пришлось нанять психолога, чтобы быть с тёзкой честным. Разговор о её маме вышел нелёгким. Особенно после того, что случилось с Реутовым. Теперь она ни минуты не могла находиться одна, цепляясь за моё внимание всеми способами. И самое страшное, что соломинкой из нас двоих был не я.

— Милая, ты же помнишь? — спросил я, натянув улыбку.

— Да, детей до десяти лет в отделение не пускают, — буркнула Слава, тяжело вздохнув напоследок.

— На самом деле, меня туда тоже иногда не пускают, — признался я, чтобы подбодрить тёзку хоть как-то.

— Нарисуй дракона, и передашь рисунок маме, когда тебя к ней пустят.

— Хорошо. Ты здорово придумала.

— Только давай не будем ей рассказывать, что дракон, это твой, — попросила Слава, грызя кончик крышки от фломастера.

— Ладно, я накидаю, а ты раскрасишь. Он будет общий, но маме не скажем.

— Ага, — согласилась Слава.

Она плюхнулась на диван рядом со мной и пока я долго и тщательно вырисовывал каждую деталь дракона, следила за процессом, выглядывая из-за плеча.

— А почему дракон? — поинтересовался я, почти закончив рисунок огнедышащей зверюги, цепляющейся когтями за башню.

— Это он, тот злой дядька, мама принцесса, а это ты, король, который нас спасёт! — Слава ткнула маленьким испачканным во фломастерах пальцем в изображение тщедушного рыцаря, с громадной головой.

— Хм. Несостыковка. Это король, значит, она королева, а ты тогда где? Тебя надо нарисовать. Принцесса, — щёлкнув тёзку по носу, я передал ей рисунок и карандаш.

— Но я хотела Киселя нарисовать, мне тогда места не хватит, — возмутилась Слава, хмурясь потому, что всё не по её плану.

Мне бы так. Нахмурился и ладно.

— Можно Киселю выделить отдельный лист. А ещё лучше на обороте его нарисуй. Даёшь целый портрет кошаку! — сагитировал я, поднимаясь с дивана.

— Ты куда? — сразу заволновалась Слава.

— Я на кухню, нужно что-то приготовить на обед. Хватит нам питаться в кафешках, хочу домашней еды.

— А ты умеешь? — с сомнением спросила тёзка, ехидно посмеявшись.

— До твоего вопроса, я был в этом уверен. Поможешь? Бери всё с собой, на кухне порисуешь и заодно подскажешь что к чему.

— У тебя рука в гипсе.

— Да ничего, пальцы шевелятся! — я продемонстрировал это пощекотав малышку и Слава рассмеялась.

Вместе со Славой мы приготовили вполне съедобный обед, умяв который отправились на сон-час.

Слава быстро заснула, а я, улизнув из её комнаты, набрал номер лечащего врача Василисы.

— Виктория Олеговна, здравствуйте, как у моей жены дела?

— Здравствуйте, как раз планировала вам позвонить. Состояние Смирновой улучшилось, завтра после десяти часов начнём пытаться вывести её из комы.

— Что значит пытаться? — спросил я, выхватив из всех новостей только ту, что плохо звучала.

— Это процесс небыстрый, созвонимся с вами завтра, и всё обсудим.

— Прогнозы какие?

— Пока рано об этом говорить. Завтра попробуем отключить её от ИВЛ, если ответ будет хорошим, тогда пойдём дальше. В общем, ждите звонка.

— Хорошо. Я буду ждать, спасибо.

Что ещё делать? Оставалось только ждать.

Переварив полученную от врача информацию, я позвонил ещё кое-куда.