Свободна (СИ)

Слава очень хотел ещё ребёнка, слышать полноценное папа, потому что дочь так и называла его тёзкой. Она не так уж давно отсекла приставку в виде дяди, и мы оба с этим мирились, даже привыкли. Но мы после того суда пришли к обоюдному решению, что дети, это только после моего освобождения. Так удачно совпало, что амнистия и беременность пришлись на одно время, что в это даже не верилось.

Я точно помнила, что у меня завалялся в ванной тест. Как-то я проверялась, после сбоя и задержки, где-то, чуть больше, чем полугодом ранее. Накупила тогда штук десять всяких разных и проверяла в панике всю неделю, успокаивалась глядя на одну полоску или минус, боясь сдавать анализы. Выдохнула тогда, когда поняла, что это просто сбой, но несколько тестов точно остались.

Прихватив кусок мягкого хлеба и положив на неё толстых два куска ветчины, поедая этот бутерброд больше напоминающий пароход, я пошла в ванную.

— Где же вы? Ау! — отложив недоеденный бутерброд на раковину, я торопилась, роясь в шкафу среди тюбиков и вот она! Та самая пачка с тестом!

Бросив мельком взгляд на сроки годности, я профессионально быстро вскрыла пачку. Уже обуреваемая радостью, сделала всё как велит инструкция и дрожа уставилась на квадратик обещавший дать ответ. Мне так хотелось перебить радость от амнистии чем-то более значимым и цельным в этом понятии счастья, не отдающим горечью прошлого, потому что амнистия амнистией, а как ни крути, шлейф у этой новости был так себе. И вот, я даже про бутерброд забыла, когда увидела ответ.

Я быстро всё прибрала, пачку, сам тест, всё. Вернулась на кухню, отключила вытяжку, протёрла стол, убрала продукты в холодильник. Я снова устроилась на диване, легла в прежнее положение с трепетным волнением прижимая ладони к животу, когда перед глазами всё стоял тот слабый, розовый плюсик.

Славы в магазине не задержались, даже меньше чем в час уложились, но я всё же успела вжиться в роль спящей — болящей к их возвращению. А ещё смогла спокойно обдумать, как сказать. Я пришла к здравому мнению, что говорит про беременность ближайшую неделю точно не стоило.

Дочь переживала из-за школы, а мы бы такую новость от неё не смогли утаить. Да и как-то хотелось разделить эти два значимых события. В первый раз в первый класс Слава могла пойти только однажды, а вот для признания, что скоро у неё будет брат или сестра, я могла выбрать и  другой день.

— Купцова! Это что такое?! — повысив голос, влетел в гостиную муж, ходивший до этого на цыпочках и отправивший Славу с Ральфом гулять во двор, чтобы уберечь мой сон.

— Что? — я встрепенулась, мгновенно подрываясь с места, решив, что не до конца убрала всё от теста, а Слава мальчик большой и прекрасно знал, как это выглядит.

— Ты нормальная? — уточнил муж, с выражением лица, не вызывающем во мне сомнений, что вопрос этот риторический.

— Ну что? Я есть хотела, — выдохнула я, увидев в руке Славы тот дурацкий бутерброд. Так переволновалась, что не заметила его в ванной у раковины.

— Опять тошнило? — спрашивая, Слава подошёл ко мне и ладонью проверил температуру.

— Нет.

— Что он в ванной тогда делает? — удивился Купцов, и я была на грани признания. Очень уж сложно было устоять и не расколоться.

— Просто я услышала, как вы вернулись и поторопилась замести улики, — невинно соврала я.

— На минуту оставить нельзя. Я тебе сейчас приготовлю поесть, — ворча, Слава всё же улыбнулся и направился на кухню.

— Тетрадки-то купили? — спросила я, ликуя внутренне, что удалось всё сохранить в тайне.

— Да, еле нашли, дефицит, оказывается.

Первое сентября

Василиса

Так получилось, что Слава не могла в ночь на первое сентября уснуть от волнения и спали мы с ней вместе. В той самой комнате, где ночевали первую ночь в Славином доме. Я плела её любимых драконов в количестве четырёх штук и невольно вспомнила то первое утро, когда вот так же пряталась от вопросов Купцова. И от этого воспоминания на глаза навернулись несвойственные мне и беспричинные слёзы. Ведь всё хорошо. Смахнула их с ресниц вовремя, чтобы дочь не заметила.

— Ну вот, первоклашка готова, — сдавленным голосом объявила я прикалывая по бокам белые пышные банты.

— Спасибо, мамуля! Так красиво! Пойду, тёзке покажу! — быстро соскочив с кровати, Слава понеслась в гостиную и меня прорвало, едва в дверном проёме мелькнули её ноги в белых колготках.

Осознание, что вот эта малышка совсем ещё недавно такая крошечная уже идёт в школу, вызвало во мне бурю неподконтрольных эмоций. Радость смешалась с грустью и вылилась в слёзы. Это было так трогательно и волнительно, вступать в новый жизненный этап вместе с ней, а оттого фоном шла обида на собственную мать, потому что со мной этого не разделила.

Пока по дому разносился смех двух Слав, я юркнула в ванную и умылась хорошенько, затем накрасилась. Лишь оценив в зеркале, что в плаче уличить меня нельзя, я вышла к родным.

— Нам уже пора ехать, до линейки осталось меньше сорока минут. Пока доедем, пока найдём свой класс, — тараторила я, помогая дочке с туфлями.

— А мы не опоздаем? — испуганно спросила Слава.