Свободная

Я нервно ерзаю на сиденье.

– На самом деле мы об этом не говорили.

– Ты хоть кому-нибудь рассказала об этом? – прищурившись, спрашивает он. И, распознав мой виноватый взгляд, добавляет: – Но почему?

– Даже не знаю, – вздыхаю я.

– Почему ты ничего не рассказала Билли? Она ведь стала твоим опекуном, чтобы помогать в таких вопросах.

«Потому что она не мама», – хочется сказать мне.

– Она ведь только вышла замуж, – объясняю я. – И мне не хотелось вываливать свои депрессивные видения на нее во время медового месяца. А у Анджелы, ну, у нее свои заботы из-за Италии.

– Что за заботы? – нахмурившись, спрашивает он.

Я прикусываю губу. Жаль, что не могу рассказать ему о Пене.

– Кто такой Пен? – спрашивает Кристиан с еле заметной улыбкой, уловив мои мысли. – Подожди-ка, не тот ли это ангел, который когда-то рассказал Анджеле о Чернокрылых? – Его глаза расширяются, когда мы встречаемся взглядами. – Так это он ее таинственный итальянский друг?

Черт. Я совершенно не умею хранить секреты. Особенно от него.

– Эй! Перестань читать мои мысли! Я обещала ничего не говорить! – бормочу я.

– Тогда перестань об этом думать, – говорит он, будто не знает, что стоит запретить человеку о чем-то думать, как только об этом мысли и лезут. – Стой! Анджела и ангел. А что насчет серых крыльев?

– Кристиан!

– Он ведь не Чернокрылый?

Кристиан выглядит искренне обеспокоенным, как и всегда, когда разговор заходит о Чернокрылых. Но это неудивительно, ведь они убили его мать.

– Нет, он не… – Я замолкаю. – Я бы рассказала тебе, если бы… Кристиан!

– Прости, – бормочет он, но ему совсем не жаль. – Так, ну… Давай вернемся к твоему видению. Почему ты молчала? Ведь ты в любой момент могла поделиться со мной.

Я с радостью меняю тему разговора, хотя мне не особо хочется говорить и о видении.

– Я не сказала тебе, потому что не хотела верить, что у меня вновь начались видения, – вздохнув, признаюсь я. – Только не сейчас.

Он кивает, словно прекрасно меня понимает, но до меня доносятся отголоски его обиды.

– Прости, что не рассказала тебе раньше, – говорю я. – Мне давно следовало это сделать.

– Я ведь тоже не рассказал тебе о своем, – огорошивает меня Кристиан. – И примерно по той же причине. Мне хотелось хоть недолго побыть простым студентом университета. И вести себя так, словно у меня вполне обычная жизнь.

Он смотрит сквозь ветровое стекло на небо, окрасившееся в цвет персика. Стая уток летит на юг вдоль горизонта. Мы молча смотрим, как птицы медленно рассекают воздух. И я жду, пока он продолжит.

– Как же это иронично, – наконец говорит он. – Ты видишь тьму, а мои видения наполнены светом.

– Что ты имеешь в виду?

– Я вижу только свет. И тоже не знаю, где нахожусь и что делать. Только свет. Да я даже не сразу понял, что это означает.

– И что же? – спрашиваю я, затаив дыхание.

– Свет исходит от меча, – повернувшись ко мне, отвечает Кристиан.

У меня отвисает челюсть.

– Меч?

– Пылающий меч.

– Да ладно…

Он усмехается.

– Поначалу мне показалось, что это здорово. Ведь я держу в руках пылающий меч, созданный из огня. Невероятно, правда? – Но его улыбка увядает. – А потом я попытался понять, что же это означает. И когда упомянул об этом дяде, тот просто слетел с катушек. После чего стал еще активнее тренировать меня.

– Но почему?

– Потому что, судя по всему, мне придется сражаться.

Кристиан сцепляет руки на затылке и вздыхает.

– С кем? – с опаской спрашиваю я.

– Понятия не имею. – Он опускает руки и, пожав плечами, с печальной улыбкой смотрит на меня. – Но Уолтер решил удостовериться, что я готов к встрече с любым противником.

– Ничего себе, – выдыхаю я. – Мне жаль, что это произойдет.

– Ну, не стоит обманываться и верить, что нам когда-нибудь позволят вести обычную жизнь, – отвечает он.

Вновь повисает тишина.

– Мы разберемся с этим, Кристиан, – наконец говорю я.

Он кивает, но я чувствую, что его беспокоит что-то еще. До меня доносятся отблески его горя, вынуждающие заглянуть ему в глаза. И в этот момент я понимаю, что Уолтеру скоро исполнится сто двадцать лет, а значит, он умрет.

– Боже, Кристиан, – шепчу я. – Когда это произойдет?

«Скоро. По его предположениям, осталось несколько месяцев. Но Уолтер не хочет, чтобы я возвращался. Не хочет, чтобы я видел его таким», – мысленно говорит он, потому что не уверен, что сможет произнести это вслух. Кристиану больно от того, что он не может сейчас находиться рядом с дядей и уже никогда не сможет проводить с ним время.

Я понимаю их обоих. Ведь мама так ослабела в последние дни, что не могла самостоятельно добраться до ванной. И это ужаснее всего. Когда тебя предает и подводит собственное тело.

Слегка пододвинувшись, я обхватываю его ладонь своей. Кристиан невольно вздрагивает, когда между нами проскакивает знакомое электричество, заставляя чувствовать себя сильнее. Храбрее. Я опускаю голову ему на плечо, стараясь утешить, как это часто делал он.

«Я рядом, – мысленно говорю я. – И никуда не исчезну. Что бы ни случилось».

– Спасибо.

– Давай забудем на время о тьме и ожидающей нас участи и порадуемся жизни, – через какое-то время предлагаю я.