Свободная касса!

С тех пор утекло немало кока-колы и коньяка, изменилась как сама жизнь, так и мои взгляды на неё, но остался какой-то пубертатный трепет перед посланцами другого мира. Ещё помню, как, работая в универе в Бельгии, я приехал в девяносто четвертом со своим профессором на симпозиум молекулярных биологов в Швейцарию. И вечером, на вопрос шефа, где бы я хотел поужинать, радостно заявил, что, мол, конечно, в «Макроналдсе». И пожилой бельгиец одарил меня тогда грустной снисходительной улыбкой.

Но ведь сейчас не девяностые.

Глава первая Искусственный отбор

На момент описываемых событий на нашем, тогда ещё тихом и зелёном дворике стоял во всей своей красе прагматичный 2009-й год. За плечами у меня уже было пятнадцать лет работы в крупных западных компаниях, в которых я трудился, извините за скромность, не на последних должностях. А также последние шесть месяцев, которые я сидел без работы после того, как мой последний работодатель испытал все прелести кризиса в общеевропейских масштабах. В общем, коньяк у меня к тому моменту был на исходе, как и бодро хрустящие заграничные дензнаки. А в детской рыдал навзрыд мой шестимесячный сын…

Булатова перезвонила через три дня. Бодро заявила, что резюме моё товарищей заинтересовало, и господин Шнайдер жаждет меня отлицезреть на следующей неделе.

– Кстати, немного информации по Виталию Шнайдеру. – Она перешла на кэгэбэшный полушёпот, и мне пришлось вдавить в ухо трубку мобилы. – Ему тридцать пять лет, жена на семь лет старше, а ее сыну от первого брака – девятнадцать. Да, кстати, он очень умный и грамотный профессионал.

Из деликатности я не стал уточнять, кого именно она имела в виду: Шнайдера или его пасынка…

И вот, приняв с утречка ударную смесь из таблетки новопассита и кружки крепкого кофе, я выдвигаюсь навстречу своему будущему. На мне слегка потёртый, но всё ещё элегантный костюмчик от Ermenegildo Zegna и немного залоснившийся в области узла галстук от Сanali. Ах, эти остатки былой роскоши! Они обязывают своего носителя покруче любого положения!

Центральный офис корпорации «Макроналдс» находился в здании одного из ресторанов компании, а точнее, в трех этажах над ним. Здание это, обёрнутое в рекламные щиты, напомнило мне огромный серый чемодан, со всех сторон обклеенный заморскими этикетками.

Виталий Шнайдер оказался высоким лысеющим чуваком в очках и довольно приличном костюме. Во время разговора он манерно жестикулировал и смотрел на собеседника умными, но бесцветными глазами поверх очков. По-видимому, передние зубы на его верхней челюсти были слегка сдвинуты назад, отчего верхняя губа как будто жила своей жизнью и выражала то ли повышенную чувственность своего хозяина, то ли его глубочайшее презрение к окружающим. Одним словом, поволжско-немецкая внешность в сочетании с повадками лубянского следователя тридцатых годов.

– Присаживайтесь, – хлебосольно сказал Виталий, чем несколько меня приободрил, всё-таки «садитесь» в его устах звучало бы весьма двусмысленно.

– Я прочитал ваше резюме. Выглядит впечатляюще, но хотелось бы услышать, так сказать, первоисточник.

Интервью наше (хотя так и хочется сказать «допрос») продолжалось часа два. По ходу действия всплывали такие тонкости моей биографии, которые мне самому уже рисовались крайне смутно.

– Вы, Алексей, кажется, недавно стали кандидатом экономических наук. А зачем вам это нужно? В наше время, насколько я понимаю, это не самая актуальная степень. Прямо скажем, не MBA.

– Если честно, я просто очень хотел этого ещё с университетских времен, да и родители порадовались, они у меня тоже оба кандидаты…

– Значит, стремление к первоначально поставленной цели плюс наличие комплексной мотивации, – уважительно хихикнул Виталий.

А я про себя отметил, что если у твоего шефа есть хоть какое-то чувство юмора – это уже само по себе недурно.

– Ну, окей, теперь я немножко расскажу о себе. – Виталий положил ногу на ногу и вальяжно уронил на стол ручку Montblanc. – Родился я на Урале, затем умудрился поступить в МГИМО, который благополучно окончил в девяносто пятом. Потом работал в одной немецкой конторе, пёк булочки. Сначала был закупщиком, потом гендиректором. Основным клиентом у меня был «Макроналдс». Ну, и на каком-то этапе корпорация предложила мне поучаствовать в становлении системы закупок молодого уральского филиала. Затем через несколько лет меня пригласили возглавить отдел закупок России, а чуть позже и всего восточно-европейского дивизиона.

– А восточно-европейский дивизион – это страны бывшего соцлагеря? – наивно спросил я, потихоньку проникаясь уважением к компании, которая ничтоже сумняшеся поделила старушку-Европу по геополитическому принципу.

– В состав восточно-европейского дивизиона входят одиннадцать стран, – снисходительно поиграл верхней губой мой потенциальный шеф, – большая часть СНГ плюс Болгария, Румыния и Прибалтика.

– Немаленькая у вас, однако, зона ответственности, – подлил я маслица на мельницу его самолюбия.

– Да, работы хватает, – скромно заулыбался Шнайдер, заглотивший наживку моей грубой лести.