Свободная любовь

Декан, позвав Артура Викторовича в свой кабинет для уточнения расписания, вышел вместе с преподавателем. А Марго вскочила, лихорадочно соображая, чтобы такое придумать, чтобы привлечь все-таки к себе внимание художника, и не просто привлечь, а показать ему, какая она остроумная. Но ей ничего не приходило в голову, кроме школьных шалостей вроде кнопок в стуле. Только это было бы слишком по-детски. Так поступала она в пятом классе, не повторять же это сейчас, когда она уже взрослая. К тому же Артуру вряд ли придутся по душе подобные поступки, он человек сложный, и придумать нужно что-нибудь более оригинальное. Немного подумав, она попросила у Антона сигарету и, оттянув закрепленную на пружинах челюсть черепа, вставила ее между зубов. Студенты посмеивались, а Антон, с видом знатока оглядев произведение Марго, заключил:

— Прекрасно, только, по-моему, здесь не хватает одной детали. — Он снял с вешалки широкополую шляпу Артура и водрузил ее на макушку черепа.

— Вот теперь, кажется, сходство полное, — произнес он, поглядывая на Марго. — Вам не кажется, господа студенты, что наш преподаватель похож на этого красавца?

— Перестаньте, что вы делаете? — попробовал остановить Антона и Марго Николай, но его никто не слушал. Кто-то уже снимал с вешалки белый шарф Артура и обматывал его вокруг деревянного основания, на котором крепился череп. В самый разгар веселья дверь открылась и в класс вошел Артур. Его брови резко сошлись на переносице. Он, не проронив ни слова, снял с черепа шляпу и шарф, вынул из зубов сигарету и со своей обычной тоской, глядя в окно, словно обращался к кому-то, кого видел там, а не к студентам, произнес:

— Я не буду спрашивать, зачем вы это сделали и кто был инициатором этой гнусной проделки. Я скажу только, что разочаровался в вас. Вы проучились в архитектурном институте почти год и в какой-то мере относитесь к людям искусства, вы должны будете нести людям красоту и гармонию, а вы даже не умеете отличить пошлость от юмора. А то, что вы сделали, пошло. Это кощунственно, наконец. Вы, как дети, решили поиздеваться над впервые пришедшим к вам преподавателем, а поиздевались над искусством. Я не ожидал такого от вас. Честно говоря, мне не хотелось бы после этого продолжать работу с вашей группой. — Смех стих, все сидели, опустив головы.

— Вы можете не уважать меня и сколько угодно издеваться надо мной, это ваше право, но не уважать искусство я не позволю никому. Лично я благоговею перед ним, и, если вы настолько плохо воспитаны, мне придется поговорить с ректором о лишении вас стипендии на какой-то срок.

— А группа здесь ни при чем, — поднялась со своего места Марго и подошла к Артуру, с вызовом глядя на него. — Ни при чем. Это сделала я и придумала тоже я. — Она вскинула брови, как делала это героиня одного французского кинофильма. Марго знала, что выглядит сейчас надменной и ироничной. Она долго отрабатывала перед зеркалом это выражение лица, и на мужчин оно действовало безотказно, заставляя их смутиться, но Артур смотрел на нее с безнадежной грустью и презрением, чуть ли не со страданием — по-видимому, он чувствовал личную ответственность за то, что в мире существуют такие пошлые и глупые девушки, как Марго. С Марго моментально слетела наигранная маска, и она панически старалась изобразить хотя бы равнодушие, но слова преподавателя и его взгляд действовали на нее, как пощечина.

Она понимала, что Артур Викторович прав, и ее поступок, казавшийся ей таким милым и остроумным, на самом деле — ужасная пошлость. Марго впервые стала противна сама себе. Какая она пошлая, пошлая и пустая по сравнению с этим необычным человеком! Она смотрела в его глаза, а в них была такая глубина и такое понимание чего-то недоступного Марго, что можно было утонуть. Девушка чувствовала, как стремительно летит в их черную бездну. Марго вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется, несмотря на то, что на них пялится вся группа, крикнуть ему: «Я люблю вас!» И, кажется, впервые эти слова, которые произносила так много раз множеству разных людей, прозвучат искренне. И она скажет их сейчас и начнет жизнь сначала, учась ей у Артура и постигая с его помощью то, что до сих пор было неведомо ей. Она глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, но он перебил ее.

— Тем лучше для группы и тем хуже для вас. Значит, из ваших однокурсников еще может получиться толк, тогда как о вас я этого сказать не могу. Я думаю, что вам нечего делать в искусстве, и поэтому, госпожа студентка, на этом мы с вами расстанемся. Извольте покинуть аудиторию. Если ректорат не согласится со мной, а я надеюсь, что ректор не станет возражать против вашего отчисления, вы будете посещать занятия других преподавателей по рисунку в другой группе. Прощайте! — Он с издевательской учтивостью распахнул перед Марго дверь.

Марго впервые захотелось разрыдаться из-за мужчины, но она вместо этого вышла, бросив уничтожающий взгляд на преподавателя, и решительно направилась к дверям ректората.

— Что вам нужно, девушка? — окликнула секретарша. — Вам придется подождать, ректор сейчас занят.