Свободная территория России

«Это японская винтовка — тип 38 Арисака, наше основное оружие в дополнение к автоматам ППШ 41. Заряжается сверху. Пять патронов, шестой в ствол. Прицельная дальность 400 метров,» объяснял Глебов своим питомцам. Он стоял на бруствере и щелкал затвором, иногда прикладывая винтовку к плечу. «Цельтесь под обрез в яблочко,» говорил он, указывая на ряды мишеней, установленных на противоположной стороне стрельбища. «Совмещайте прицел, мушку и мишень, задерживайте дыхание и плавно спускайте курок. Отдача у Арисаки легкая, нo спусковой крючок тугой.» Бледное северное солнце светило на обширную долину между сопками, заросшими снизу доверху березняком. В широких падях между ними темнела гущина хвойного леса, у подножья протянулось болото, образующее берег ручья. Курсанты лежали ничком на глинистом грунте, острые камешки вдавливались в локти, колени и животы, валуны были подложены под винтовочные стволы. Кое-кто из них, знакомый с винтовками Мосина, нашел винтовки Арисака более удобными в обращении. Большинство имело военный опыт, но нашлось около пятидесяти бойцов, которым потребовалась дополнительная тренировка. Занятия проводили попеременно Глебов и Кравцов. Последний, сидя сейчас на камне, поправлял заевший затвор винтовки одного из учеников. Ночью прошел дождь, но к полудню земля просохла. Лагерь находился рядом, по другую сторону забора из колючей проволоки. Часовые на вышках, на этот раз охрану от внешнего врага несли сами заключенные, могли видеть обмазанные штукатуркой бараки, уличную слякоть, прогнившие доски тротуаров и развевающийся на мачте трехцветный русский флаг. Но их внимание было обращено на луг, где их товарищи, готовясь к войне с советскими, проходили обучение стрельбе. Стреляли залпами и поодиночке, потом шли проверять мишени. Попаданий было не так много, а в десятку почти никто не попал. «Откуда штаб такую рухлядь выкопал?» ворчали плохие стрелки. «Нам бы лучше самозарядные винтовки Токарева.» «Я слышал,» поделился жилистый молодой человек, успевший отпустить бородку и усы, «что две тысячи единиц такого добра,» он презрительно фыркнул и уголки его рта вздернулись в кривой усмешке, «были секретно доставлены из Японии.» «Это так,» вступил в разговор доходяга с суровым лицом. Два месяца свободы не вернули ему сил и здоровья. Он сутулился и покашливал в кулак. «Рассказывали, что после капитуляции империи Восходящего Cолнца оружие валялось на улицах и армейские склады стояли без присмотра, кому нужно — подходи, забирай, не ленись. Я слышал, что русские сумели унести столько, сколько смогли и отправили ящики с винтовками и боеприпасами в колымские лагеря.» «Ты очумел. Откуда в Японии русские?» удивился заросший молодой человек. «Как откуда? Русские есть везде. Особенно много уехало за границу после революции. Два миллиона по всему миру разбежалoсь.» «И в Японию?» «Да,» отвечал доходяга. В прежней жизни он был успешным писателем, умел выискивать факты и обобщать информацию. «Вначале на Хоккайдо появились православные священники. Они пришли в середине 19-го века, окрестили 30 тысяч туземцев и построили в г. Хакодате церковь и больницу. Мало их было, но после победы октября в России диаспора непокорных сильно выросла. Удирали все кто мог.» Спотыкаясь о луговые кочки, мужчины медленно побрели назад к своим позициям. Солнце временами скрывалось за облаками, но порой лучи его пробивались через толстую серую пелену и становилось жарко. Могучие синеватые сопки, прохладные темные ущелья, рокот реки и заросли дальнего леса окружали их, но красоты природы не отвлекали от горестных мыслей. Прошло два месяца с момента восстания, но что будет с ними дальше? Глебов и Кравцов издали подмечали хмурые, безотрадные лица идущих. «У всех у нас, как перед смертью, тяжело на сердце,» подытожил общее настроение Сергей. Глебов положил руку ему на плечо, «Другого выбора нет. Только вперед.» «Наши войска готовы?» пряча улыбку, Сергей взглянул на курсантов. «Патронов не хватало для настоящей тренировки. Но все же парни боеспособны. Не дрогнут и не побегут. Беда в том, что они не хотят уходить, чтобы освобождать соседний прииск. После слияния с женской зоной многие завели себе походных жен и с ними трудно расстаться даже на один день.» «К сожалению придется. Когда выступаем?» «Послезавтра,» дыхание Вождя сделалось тяжелым, лицо напряглось.