Свободная ведьма

В Стеклянной Зале прибавилось народу — и все незнакомые лица. Каве без труда распознавала среди гостей драконорогов, принявших людское обличье: не всем удавалось держаться с таким достоинством и непринужденностью, как пану Седрику. Многие из них ходили неестественно прямо, фыркали, шумно вздыхали и широко размахивали руками, — по-видимому, не привыкли оборачиваться людьми.

На стенах вспыхнул ряд шаров-светильников, столь хорошо знакомых Каве, и зазвучала торжественная мелодия вальса. Ожил потолочный купол, состоявший из разноцветного витражного стекла: его геометрические узоры начали меняться, складываясь в разные причудливые фигуры, словно в огромном фантастическом калейдоскопе. Хотелось наблюдать за изменчивой игрой витражей вечно, насколько хватит держать голову закинутой вверх.

На черном обсидиановом полу закружились первые пары: мужчины в длинных мантиях и босоногие дамы в красивых вечерних нарядах. Тай с паном Чахом решили присоединиться к танцующим. Причем, судя по дико смущенному виду Ветротретьего, явно не по его инициативе. Каве решила, что сейчас самое время отправиться на поиски шоколада, который можно съесть, — запах новых зодиакальных статуй невероятно дразнил обоняние.

Неожиданно ее зоркий взгляд выхватил знакомую фигуру: Алексей Вордак шел прямо на них под руку с некой чарой — блондинкой в платье из легкой кофейной ткани, очень красивой девушкой. Она что-то весело рассказывала ему, а он время от времени кивал. Сам Вордак казался рассеянным, явно думая о чем-то своем. Неожиданно парень хитро улыбнулся — одними ямочками, как умел только он. Это означало, что он что-то замышляет.

Заметив, что на него пристально смотрят, он вновь помрачнел и резко свернул в сторону, увлекая за собой подружку, мгновенно затерявшись в толпе среди гостей.

— Мне надо выпить, — мрачно произнесла Каве и так сильно сжала бокал, что у него треснула ножка. К счастью, этого никто не заметил, даже сама девушка.

Первый глоток тут же вскружил голову. Захотелось танцевать где-нибудь под куполом, порхая среди переменчивых стеклянных узоров…

Гости все прибывали и прибывали. Но Кристы Соболь среди них не было, и на этот счет Каве совершенно успокоилась. Может, рыжая ведьма так устала на финальном поединке, что до сих пор спит без задних ног? Или не хочет показываться ей на глаза. Или — Алексею Вордаку? Раз у него другая барышня, значит, он приехал на Чаклун не вместе с рыжей. Но простите, что же тогда это было? В зеркале?

Шампанское опьяняло, подзадоривало, дарило обманчивую смелость — в данную минуту Каве была готова вызвать рыжую на смертельный бой в финале. Или эту блондинку в бежевом. Или просто с кем-нибудь поспорить, но сейчас.

Тай с паном Чахом давно скрылись в неизвестном направлении. Пан Седрик с деловитым интересом разглядывал статую шоколадного Льва и старательно делал вид, что не замечает многочисленных женских взглядов, обращенных к его персоне.

Видя, что некий смуглый чар, усатый, черноглазый, в переливающейся лунным серебром мантии, решительно направляется к ней, Каве бочком попятилась к статуе черно-белых Весов, норовя скрыться в ее тени. Не пора ли вообще сбежать с поднадоевшего мероприятия?

— Потанцуем, Каве? По старой дружбе?

Девушка резко обернулась и увидела Рика Стригоя настолько близко, что от неожиданности наступила ему же на ногу. Смутившись еще больше, она неловко взмахнула руками — бокал с шампанским взлетел на миг, да так и опрокинулся, разбившись на тысячи водно-хрустальных брызг.

— К нашему счастью, — изрек полудух. И, пользуясь растерянностью девушки, увлек на середину залы.

В то же мгновение веселую игривую мелодию вновь сменил торжественный ритм вальса. Каве, в спешке пытаясь вспомнить школьный кружок бальных танцев, закружилась с полудухом по зале.

Внезапно огни хрустальных люстр пригасли, музыка стала звучать глуше, пока окончательно не затихла. Запахи шоколада, орехов, корицы и мяты, витавшие в бальной зале, сменились тонким ароматом роз, жасмина и лесных ландышей.

Он перестал ее кружить где-то там — в полной-полной темноте. Замер, мягко ухватив за ладони. Казалось, вместе с ним застыло само время; не было слышно ни шороха, ни звука, сюда не проглядывал ни единый лучик света. И вдруг отстранился, глянув ей прямо в глаза — и краски мира возвратились на свои места: начали тикать часы, заиграло пламя в небольшом камине, освещая уютную комнату в черных и золотистых тонах.

«До чего же у него красивые, необычные и переменчивые глаза», — подумалось Каве. Их серый цвет может сгущаться и сверкать грозовыми сполохами, искриться веселыми огоньками или мягко сиять темным серебром, как сейчас.

— Я знаю, зачем ты здесь, Каве… И знаю, что задумал старый прохвост Седрик. И да, не скрою, по-прежнему хочу забрать у тебя Золотой Ключ. Но давай забудем обо всем этом хотя бы на час. И проживем его только для себя, без всяких интриг. Хочешь шампанского, Каве?

Она заглянула в самую черноту его взгляда и сказала:

— Да… Хочу.