Свободное движение и пластический танец в России

После революции наука получила социальный заказ – исследовать трудовые движения, чтобы сделать их более эффективными. Нельзя сказать, что раньше таких исследований не было: в Москве при Обществе Научного института действовал Институт труда, физиологическое отделение которого возглавлял ученик И.М. Сеченова русский француз Виктор Анри. Однако до революции тема эта не была конъюнктурной, а потому масштабы исследований несравнимы. Как мы помним, движение за НОТ – научную организацию труда – развернулось в России уже в первые послереволюционные годы. В 1919 году в Петрограде академик В.М. Бехтерев создал Отдел труда в своем Институте по изучению мозга и психической деятельности и задумал новую дисциплину – «рефлексологию физического труда»[542]. В Москве в 1921 году существовало уже двадцать учреждений по исследованию труда. Лидирующее положение занимал Институт труда Гастева; после того как к нему присоединили Государственный институт экспериментального изучения живого труда, он стал головным в этой области и получил эпитет «центральный» (ЦИТ). В ЦИТ влили также Отдел психофизиологии труда из расформированного Московского психоневрологического института и Лабораторию по изучению движений при Экспериментальном институте научной съемки[543]. Оттуда в ЦИТ пришли физиолог К.Х. Кекчеев и фотограф Н.П. Тихонов; у обоих уже был опыт записи и биомеханического анализа движений[544]. В 1916–1918 годах Кекчеев работал ассистентом профессора Виктора Анри в Институте труда при Обществе научного института; вместе они подготовили перевод книги Жюля Амара «La machine humaine» («Человеческая машина»)[545]. В ЦИТе Кекчеев возглавил психофизиологический отдел, куда пригласил своего коллегу по Психоневрологическому институту Николая Александровича Бернштейна[546].

Укрупненный институт должен был работать по четкому плану, который Гастев доложил Ученому совету 30 сентября 1921 года. Структура научной работы ЦИТа должна повторять структуру производства – быть подобием тех операций, которые рабочий осуществляет над изделием. Пришедший из металлопромышленности, Гастев предложил изучать хорошо ему знакомые операции: удар молотком по зубилу и обработку («опиловку») детали напильником. Их фиксация происходила в фотолаборатории; затем записи движения подвергались анализу на предмет их экономичности и эффективности; после этого их исследовали в физиологической и психотехнической лабораториях. «На выходе» устанавливался оптимальный способ выполнения операции, принимавшийся за образец – нормализованную схему, или так называемую «нормаль» движения[547]. Одной из первых в ЦИТе была создана лаборатория трудовых движений – ее-то и стали называть лабораторией биомеханики. Первым ее сотрудником стал Бернштейн; к нему присоединились физиолог А.П. Бружес и инженер А.А. Яловый. Вместе они усовершенствовали метод циклографии – съемки движения через равные промежутки времени, по которой можно было определять величину кинетической энергии или силы в любой точке движения.[548] Были составлены «нормали» удара (Бернштейн) и нажима (Бружес) и созданы специальные тренажеры для отработки этих движений. На фотографиях и кинокадрах, снятых в мастерских ЦИТа, можно видеть, как стоящие в ряд рабочие дружно бьют молотками по зубилу, осваивая «нормаль» удара[549]. При ЦИТе было создано акционерное общество «Установка» с семью отделениями для обучения разным рабочим специальностям – укладчика кирпича, токаря, плотника, штукатура; общество издавало свой журнал. Непосредственно на заводах создавались «установочные бюро» и «орга-станции» («организационные станции»), где обучение шло без отрыва от производства. В отличие от трехлетнего курса фабрично-заводских училищ, на курсах ЦИТа обучали ускоренными темпами – всего за полгода. Всего до закрытия института в 1937 году на курсах было подготовлено почти полмиллиона рабочих и более двадцати тысяч инструкторов[550].