Свободное падение

Без костюма, в простыне, обёрнутой вокруг бёдер, он выглядел не таким строгим. Но от взгляда обжигающих белёсых глаз хотелось съёжиться и спрятаться. Мозг выхватил это её ощущение, и кто-то внутри язвительно расхохотался. Обидно было видеть себя такой трусливой. Поэтому, когда клиент потащил её за собой в комнату отдыха, удивила сама себя тем, что вполне спокойно смогла попроситься в душ.

Сказывались наставления Татьяны, та не ленилась и каждый день вдалбливала девчонкам, что и как делать на заявках. Видимо, клиент ожидал чего-то подобного, потому что в стылой глубине глаз Маша прочла одобрение.

Даже время застыло от холода, что мерещился Маше в его глазах, двигаясь неравными, рваными клочками, мгновения не перетекали друг в друга, а неожиданно возникали, комкая экспозицию. Мозг отказывался воспринимать происходящее целиком.

Пока она мылилась, беспощадный белый свет раздражал сетчатку, заставляя жмуриться, но склеры при этом ощущались сухими, как кожа после многократного использования дезинфицирующего средства. В очередной раз, разжав воспалённые веки, обнаружила, что нетерпеливый клиент тянет её вдоль бортика белоснежного бассейна. Поймала полный сочувствия взгляд Алёны, и дёрнулась, как будто в неё плеснули кипятком. Вынести его оказалось сложнее, чем тот, другой: потемневший до черноты, почти ненавидящий – чужого мрачного человека.

Хотя это ложь! Самым сложным оказалось убедить себя, что нужно подчиниться.

В комнате со стеклянной кроватью и зеркалами во всю стену он попытался стянуть с Маши простынь, но она вцепилась в неё, пытаясь помешать неизбежному. Тогда он несильно, но хлёстко ударил по её лицу, заставив невольно схватиться за вспыхнувшую обжигающей болью щёку. Пользуясь временным оцепенением, содрал импровизированную одёжку, отнял сумочку и попытался завалить на кровать. Уже смирившись, она едва успела выхватить заранее приготовленные презервативы.

Белый потолок. Крикливая позолота. Серый, выцветший воздух. Она могла бы поклясться, что видит, как в нём рассыпается на атомы часть её души.

Отвращение. Боль. Ненависть.

Хватило сил отбросить мучителя. Спрыгнуть с кровати и кинуться в сторону двери. Резкий, незаметный удар в правый бок под рёбра. Комната поплыла в ядовито-жёлтой дурноте.

Передышка. Чтобы ощутить происходящее острее.

И не за что уцепиться, чтобы не утонуть во мраке, что издевательски шепчет: «Тише, тише!».

Единственный помощник – потолок. Главное – смотреть и не думать. Ничего не чувствовать. Не воспринимать. Дождаться.

Сознание вырвалось из алебастрового плена не сразу. Она вдруг обнаружила, что идёт по направлению к душевой, осторожно нащупывая босыми ступнями пол. Руки, сжатые в кулаки, прижимают простынь к груди, а голове стучит одна мысль: «Смыть!».

Помогла напуганная Алёнка: разжала стиснутые ладони, заставила раздеться. Смущаясь, бросила: «Принесу чистую – эта вся в крови».

Исчезла, оставив наедине с беззвучным хохотом, идущим откуда-то из самой глубины души.

Смех испуганно оборвался, когда коротышка появился снова. Всего на несколько секунд. Глянул непонятно – Маше показалось, с ненавистью, и попытался запихнуть что-то жёсткое, царапающее кожу, в трусики. Попыталась отбиться, но не очень успешно. Добилась ещё одного обжигающего удара по лицу, после чего мучитель исчез, а по полу душевой рассыпались банкноты.

– Тысяча триста долларов! – восторженно заверещала Алёнка, которой пришлось собирать деньги. – Везёт же тебе!

И добавила неясную фразу

– Я никому про деньги не скажу, можешь не волноваться, – глаза у неё при этом сделались большие-пребольшие, что, наверное, должно было означать честность. Но Маша ничего кроме безразличия не чувствовала.

Деньги Алёна заботливо сложила в Машину сумочку и повела её одеваться.

– Мне тоже повезло, – не переставая, трещала она, – старикашка не захотел со мной спать, а деньги назад забирать не будет. Представляешь? Целая куча денег на халяву! Он на тебя запал, а тут такой облом!

Её воркотня успокоила немного, заглушила мерзкий голос внутри, что продолжал издевательски хихикать, помогла сосредоточиться на происходящем. Фактически Алёне пришлось тащить Машу к выходу, потому что та не чувствовала собственного тела и двигалась с трудом.

– Что с ней? – испуганно спросил Андрей, когда они выбрались из бани.

Ответа Маша не услышала – в мозгу внезапно отключился центр восприятия звуков. Видела, как шевелятся губы и меняются выражения их лиц, но не воспринимала. Стараясь не обращать на них внимания, поспешно забралась в машину и закрыла глаза.

Звук вернулся так же внезапно, как и исчез, дома на кухне. Алёнка истерически жестикулируя рассказала, как прошёл заказ. И Татьяна вполне серьёзно подтвердила восторженные слова, что им обеим повезло, и тут же предложила воодушевлённой болтушке найти ещё одного клиента.

Все собравшиеся в их маленькой кухоньке оживлённо болтали, смеялись, кроме Маши. Она стояла без сил, опираясь на стену – сесть не получалось из-за боли – улыбалась, принимала поздравления с удачным «заказом», как будто действительно произошло радостное событие.