Свободное владение Фарнхэма

– Не буду. Я уверен, что Грэйс сочла бы это неприличным и недостойным. Теперь допустим, что ты спросил ее и тебе ответили, что она, как ты и подозреваешь по слухам, действительно согревательница постели Их Милости. Допустим это только в качестве предположения, потому что ты ничем не можешь этого доказать. Но при чем же здесь изнасилование?

Дьюк был удивлен.

– И это ты говоришь мне такое? Значит, ты можешь сидеть здесь и думать, что мама по доброй воле согласится на ТАКОЕ?

– Я уже давно стараюсь не думать, на что способна твоя мать. Но ведь я не сказал, что она что-то сделала. Это предположил ты. Ведь мне ничего не известно о том, что она назначена согревательницей постели, кроме как от тебя. А ты полагаешься на слухи. Но даже если это так, мне ничего не известно о том, что она действительно побывала в его постели – добровольно или нет. Сам я никогда его постели не видел, и не слышал никаких слухах на этот счет. Только твои грязные измышления. Но если твои измышления в чем-то и верны, то опять же у меня нет никаких оснований полагать, что имело место что-то большее, чем совместный сон. Я и сам не раз делил ложе с особами женского пола, причем мы просто спали вместе. Такое бывает. И даже допуская мысль о возможных интимных отношениях между ними – опять же, заметь, твое предположение, а не мое, – я искренне сомневаюсь, что Их Милость хоть раз в жизни изнасиловал какую-нибудь женщину. Особенно в этом возрасте.

– Чушь! Ни один черный ублюдок не упустит случая изнасиловать белую женщину.

– Дьюк! То, что ты говоришь – ядовитая, безумная чепуха! Ты заставляешь меня думать, что ты не в своем уме.

– Я…

– Молчать! Ты ведь прекрасно знаешь, что Джозеф много раз имел возможность изнасиловать любую из трех белых женщин на протяжении долгих десяти месяцев. И ты прекрасно знаешь и то, что его поведение было превыше всяческих похвал.

– Ну… У него просто не было случая.

– Я ведь уже сказал тебе – прекрати молоть этот вздор. Возможностей у него было хоть отбавляй. Хотя бы в то время, когда ты был на охоте. В любой день. Ведь он оставался наедине с каждой из них множество раз. Так что перестань. Я имею в виду – оскорблять Джозефа, пусть даже и заглазно. Мне просто стыдно за тебя.

– А мне – за тебя. Ты – зажиревший кот черномазого короля.

– И прекрасно. Значит, нам обоюдно стыдно друг за друга. Что же касается зажиревших котов, то я в твоих услугах не нуждаюсь. Если тебе не нравится быть зажиревшим котом, можешь отправляться мыть посуду или делать, что прикажут.

– Мне все равно.

– Тогда будь добр, сообщи мне, когда тебе надоест. Правда, это будет стоить тебе собственной комнаты, но ведь отдельная комната – привилегия зажиревших котов. Впрочем, ладно. Я, кажется, вижу только одну возможность узнать, правда ли скрывается под этими твоими грязными подозрениями. Нужно спросить самого Лорда Протектора.

– Отлично! Наконец-то слышу от тебя разумную вещь!

– Только спрашивать буду не я. Ведь не я же подозреваю его в изнасиловании. Спроси его сам. Повидайся с Главным Управляющим. Он выслушает любого из слуг, пожелавших встретиться с ним. На страх и риск слуги, конечно, но я не думаю, что он без достаточно веских причин будет наказывать кого-либо из моего департамента – ведь у меня есть кое-какие привилегии зажиревшего кота. Вот и скажи ему, что ты хочешь встретиться с Лордом Протектором. Думаю, что больше ничего и не понадобится. Разве что подождать неделю или две. Если Мемток откажет тебе, дай мне знать. Я уверен, что смогу добиться от него этой аудиенции. А потом, когда предстанешь перед Лордом Протектором, просто спроси его, напрямую.

– И мне солгут в глаза. Да если я когда-нибудь окажусь рядом с этой черной обезьяной, я убью ее.

Мистер Фарнхэм вздохнул.

– Дьюк, у меня просто в голове не укладывается, что один человек может ошибаться в таком множестве вещей. Если тебя удостоят аудиенции, то рядом с тобой будет находиться Мемток. Со своим хлыстом. Лорд Протектор будет на расстоянии футов пятьдесят от тебя. К тому же, хлыст, который висит у него на поясе – не обычная игрушка-погонялка, а смертоносное оружие. Старик прожил долгую жизнь и убить его не так-то просто.

– Ничего, я попробую!

– Возможно. Но с таким же успехом кузнечик может попытаться напасть на газонокосилку. Можно восхищаться его отвагой, но не его рассудительностью. Но ты так же ошибаешься и в том, что считаешь Их Милость способным солгать тебе. Если он действительно сделал то, что ты предполагаешь – то есть изнасиловал твою мать, силой заставил ее отдаться ему – он ничуть не постыдится этого, равно как и не постыдится дать тебе честный ответ. Дьюк, пойми, он так же не станет лгать тебе, как не подумает, например, уступить тебе дорогу. К тому же… а своей матери ты поверишь?

– Конечно, поверю.