Свободные отношения

— Зря, Илюш. Ревность плохое чувство, дешевое. Пока ты его испытываешь, ты слабый. Оно только мешает. Избавляйся от него, искореняй, вытравливай из себя.

Я до сих пор дословно помню, что он мне говорил тогда, после первой женщины, с которой начались наши свободные отношения. Те слова намертво врезались в мою память, раскаленным железом выжглись на подкорке. Я повторяла их как мантру, раз за разом, когда пыталась пережить, справиться с болью. А теперь повторяю ему.

— Это и есть свободные отношения, Илья. И ты сам мне их предложил. Помнишь? Никто не вынуждал, руки не выкручивал.

Он тоже помнил тот день. По глазам вижу, что помнил, что узнал свои слова.

— Я прекрасно понимаю, что тебе сейчас неприятно, но со временем привыкнешь, — не знаю зачем, но продолжаю возвращать его реплики, — и все у нас будет хорошо.

С шипением отвернулся к окну, пытаясь с собой совладать.

А у меня в груди ослабевает узел, что незримо присутствовал все эти годы.

Только сейчас понимаю, что мщу ему. Не тем, что с Ромкой опять связалась — это была пустая прихоть, а именно вот этими словами, которые когда-то давно меня сломали. Именно с них я стала меняться по-настоящему.

***

— Ответь мне на один вопрос, Мартынов. Не знаю почему, но я всегда была для тебя желанным проектом, пластилином из которого ты лепил то, что хотел. Скажи, ты доволен результатом. Доволен тем, во что я превратилась? Во что ты меня превратил?

Молчит. Сжимает кулаки, явно борется с собой, пытается не сорваться.

— Ты переделывал меня, безжалостно отсекая ненужные куски, тащил дальше несмотря на то, что иногда захлебывалась собственной кровью. Это было жестоко, но ты победил, добился своего. Благодаря тебе, я стала сильнее. Гораздо сильнее. Наверное, это хорошо. Только почему меня не оставляет ощущение, что в этой гонке я потеряла что-то гораздо более ценное, чем призрачная сила и способность с улыбкой перешагивать через свои слабости? Почему мне кажется, что в конечном итоге я проиграла? Мы проиграли…

— Ерунду не говори! — раздраженно осаживает.

— Хочешь сказать, что тебе все нравится? Все устраивает?

— Да, меня все устраивает, — включает упрямого барана.

— Хорошо, — поднимаю руки в примирительном жесте и бодро улыбаюсь, — тогда закрываем эту тему, и спокойно живем дальше. Заводи машину, поехали еще покатаемся, пока время есть.

Мартынов сидит, как истукан, даже не шелохнется, не моргнет, только жилка на виске бешено пульсирует.

Я тихонько сижу и жду, когда он сорвется, когда откинет в сторону свою натренированную сдержанность, показной пофигизм и выдаст что-то настоящее. Мне чертовски хочется, чтобы он признался в том, что эти самые свободные отношения, которые он ввел — херня собачья.

И он срывается.

— Зараза, — зарывается рукой в мои волосы, хватает за затылок, к себе притягивая.

Что-то я в последнее время всех мужиков так довожу, что им хочется меня «наказать» своими прикосновениями, застолбить, поставить клеймо «моя».

С Мартыновым, как всегда, рвет крышу, и хватает нескольких секунд, чтобы завестись по полной. Хочу его, здесь сейчас, прямо в этой неудобной машине. Он перетаскивает меня к себе на колени, нетерпеливо руками ныряет под трикотажную блузку, задирая ее до самого верха, тут же тянет вниз чашечку бюстгальтера, высвобождая грудь. Со стоном прикрываю глаза, когда горячий рот припадает к соску, прикусывает, всасывает, отчего истома к низу живота устремляется. Я пытаюсь расстегнуть его рубашку, путаюсь с маленькими пуговицами, сержусь, едва сдерживаю себя, чтобы не разодрать в клочья. Мне хочется прикоснуться к гладкой коже, почувствовать ладонями тепло, биение сердца.

Ай!

Укусил засранец, пока я пыталась до его тела добраться! За шею, как заправский вампир, чувствительно прихватил кожу зубами, и тут же языком прошелся, зализывая, многократно усиливая ураган в крови.

От нетерпения трясет, если я не получу его здесь и сейчас, то с ума сойду! Кое-как справляюсь с молнией, с ремнем и ныряю рукой внутрь его брюк, сжимая напряженный член, от чего у Мартынова рык из горла вырывается.

— Хочу тебя, — провожу рукой вверх-вниз, изнывая от нетерпения.

Он тоже не может больше сдерживаться, спускает одежду и усаживает меня сверху. Прижимает так, что не сдвинуться, не вздохнуть и толкает снизу. Быстро, отрывисто. И каждый толчок словно жалит внутренности, подталкивая к краю.

«Такой шлюхи еще поискать надо» — звучит в голове злой сарказм Неманова.

В чем-то он прав. За два дня, с двумя разными мужиками, в двух разных машинах. Разве это нормально? М-да, докатилась.

Едва переводя дыхание, слезаю с него и возвращаюсь на свое место. В тишине поправляем одежду, приводим себя в порядок, старательно отводя взгляды в стороны. Хоть он и старается это скрыть, но я вижу, как Мартынова крутит.

— Мне пора, я отвезу тебя домой, — произнес бесцветным голосом, заводя машину.

— Хорошо.