Свободные отношения

Сев на скамейку, я слышу звонок мобильного телефона. На экране светится номер мамы. Я снимаю трубку и рассказываю, что мы с Натаном решили остаться в Европе ещё на три дня. Только страну сменили.

Муж сделал приятный сюрприз. Быстро разгрёбся с делами и прилетел в тот момент, когда я сильно в нём нуждалась. Он будто почувствовал, догадался. Между нами всегда существовала некая невидимая связь.

Собрав вещи из номера, мы с Натаном отправились в аэропорт. Три часа в пути и вот мы гуляем по тёплой и совершенно бесснежной Италии. Держимся за руки, обнимаемся и делаем короткие остановки, чтобы коснуться друг друга губами.

Скорикова я больше не встретила. Имею надежду на то, что он догадается никому не говорить о нашей близости. Спонтанной, смелой. На острие.

Мама без умолку болтает. Рассказывает, как встретила Рождество и жалуется на семью дяди Бориса. Оказывается, не всё так гладко в датском королевстве. Эля вместе с малышкой Никой попала в больницу. Муж ушёл в запой и лишился очередной работы. Со второй близняшкой нянчатся поочередно все родственники.

— Не знала, что муж Эли пьёт, — грустно проговариваю в телефонную трубку.

— Давно уже, Влада. Ещё до свадьбы было видно, что Жора прикладывается к бутылке, но куда деваться — твоя двоюродная сестра уже забеременела от него спустя два месяца после начала отношений. Мы сразу же это вычислили.

— Ага, вы и нас с Натаном вычисляли, — улыбаюсь в ответ.

— Признаю поражение — с вами случился промах.

Когда мы с будущим мужем поженились, то никого не поставили в известность. Родители узнали лишь спустя три месяца после этого. Мы приехали в гости, а на наших безымянных пальцах сверкали обручальные кольца. Всем было невдомёк для чего нужно столь скоро жениться, если я не беременна?

Касаюсь губами обручального кольца, ощущая как горячая дрожь растекается по спине. Было сложно объяснить родителям и многочисленным тёткам, что ранний брак заключился по огромной любви.

Теперь на мне много дорогих украшений, но тонкое серебряное кольцо — самое бесценное, что у меня есть.

— Мам, у нас будут дети, — честно обещаю. — Обязательно, но позже. Неужели лучше вот так… как у Эли?

— Не лучше. У них нет денег на лечение и смеси. Дядя Боря плакал, когда общался со мной по телефону.

Закончив разговор, я захожу в банковское приложение и отправляю сумму двоюродной сестре. Чужая семья — это всегда потёмки. Никогда не знаешь наверняка, что творится при включенном свете за закрытыми дверями дома, хотя порой внешний фасад впечатляет и приводит в восторг.

Натан выходит из магазина, держа в руках объёмный бумажный пакет. Муж выглядит безупречно. В чёрном пальто и строгом костюме. С уверенным взглядом, которым он всегда смотрит на окружающих.

Натан наклоняется и целует меня в губы. Мир вокруг меркнет и превращается в чёрно-белое пятно. Есть только мы, наши нетерпеливые движения и ласки. И больше ничего.

В отель мы попадаем под вечер. Снимаем верхнюю одежду, заказываем ужин. Натан первым идёт в душ.

Я жду его на диване и жутко волнуюсь. За весь день мы ни разу не затронули тему свободных отношений. Не обсудили полученный опыт, не поделились страхами и опасениями. Болтали о чём угодно — о работе, погоде и новой стране. Но молчали о том, что накопилось за три долгих дня, которые перевернули наш привычный знакомый мир.

Нервы на пределе, а в груди зреет необъяснимая тревога. Не дожидаясь пока Натан выйдет из душа, я без стука прохожу в ванную комнату и упираюсь о мраморный пьедестал раковины.

Вода утихает, Натан обматывает бёдра полотенцем и проводит пятернёй по чёрным влажными волосам. По его телу стекают капельки воды. Рассматривая мужа, я чувствую трепет где-то под рёбрами. Ещё бы! Натан хорош. Правда, хорош. У него чёткий рельефный пресс, сильные руки и узкие бёдра. Промежность пульсирует, а соски напрягаются и твердеют. Он сводит с ума всех женщин от мала до велика, но любит только меня.

Внизу живота у Натана набита татуировка в виде знака бесконечности. Пять лет назад мы договаривались сходить на парный сеанс, но в последний момент я побоялась и передумала. Муж не стал заставлять и уговаривать. Он набил две татуировки — за себя и за меня. Ещё одна расположена на левой половине груди и на ней указано моё имя. Как символ того, что я всегда буду в сердце Натана.

— Принесли ужин? — спрашивает муж, медленной походкой приближаясь ко мне.

— Нет. Пока нет.

— Я голодный как собака.

— Верю. Но пообещали, что еда будет готова не раньше, чем через час.

Натан кивает и касается горячим дыханием моего виска. Сердце учащает удары и непрекращающееся грохочет.

Облизываю пересохшие губы, встаю на носочки. Меня окутывает родным и вкусным запахом.

— Нат, я обязана с тобой поделиться, — наконец произношу то, что держала в себе весь чёртов день.

Муж замирает и лишь на долю секунды прекращает движения. Затем с новой силой поглаживает кожу бедра, забираясь под платье.

— У меня был секс с другим мужчиной.

Вдох-выдох. В лёгких печёт.

Ты не единственный. Больше нет.

— Когда? — спрашивает сипло.

— Вчера ночью.