Свободные родители, свободные дети

Я (не в силах сдержаться): Как все прошло? Что ты думаешь? Ты сказал, что ты – мой муж?

Тед: Конечно, сказал. Я сказал доктору Гинотту, что пришел посмотреть на человека, который лучше знает, как нужно обращаться с моими детьми.

Я: Ты не мог!

Тед: Именно так я и сказал, а он расхохотался… Ты никогда не говорила мне, что он работает не только с детьми. Ведь он говорит о принципах общения, которые применимы к любым отношениям – деловым, дружеским, родственным, даже международным. Есть одно лишь исключение.

Я: Какое же?

Тед (с усмешкой): Отношения с женами, которые слишком много знают!

Я (отмахиваясь): Опять твоя язвительность!

Тед: Эй! А как же «наклеивание ярлыков вредно для отношений»?

Я: Нууу, я не знаю… Может быть, в нашем доме появился еще один эксперт?

На следующее утро

Тед пришел завтракать и споткнулся о кроссовки Энди, которые стояли посреди кухни. Я думала, что сейчас услышу: «Энди, нельзя быть таким неряхой! Отнеси кроссовки в свою комнату!»

Но этого не произошло. Вместо этого я услышала совсем другое.

– Энди, – сказал Тед, – твои кроссовки стоят посреди кухни.

Энди непонимающе посмотрел на отца.

– Твои кроссовки стоят посреди кухни, – повторил Тед.

– А, да, да, – спохватился Энди. – Я сейчас их уберу.

Я не знала, радоваться или злиться. Прошло два года, и вот теперь Тед описывает, что его беспокоит, а не набрасывается на сына с упреками. Один вечер с доктором Гиноттом, и он ведет себя так, словно всю жизнь только так и поступал.

Через месяц

Ага! Я знала, что не все будет так легко. Иногда Тед начинает, останавливается и начинает снова. Сегодня он услышал, как Энди обвиняет Джилл в том, что она съела всю вишню. Сначала Тед хотел сказать: «Успокойся! Ты скандалишь из-за пары гнилых вишен». Но оборвал себя на полуслове и произнес нечто совсем другое.

Тед: Энди, я понимаю твое разочарование. Ты пришел к холодильнику и хотел взять вишен, а нашел лишь груду веточек и косточек. Как бы нам сделать так, чтобы с этого момента каждый член семьи получал свою долю?

В другой раз Энди разрыдался из-за того, что в магазине не оказалось игры, которую он хотел купить, и привезти ее должны были лишь через неделю. Тед сказал сыну: «Энди, не веди себя, как ребенок. Ты не можешь получать все, что захочешь, в ту же самую минуту. Тебе нужно научиться терпению». Энди зарыдал еще громче. Тед посмотрел на меня. Я отвернулась.

Тед (после минутного раздумья): Ждать до следующей среды будет нелегко. Уверен, что ты хотел бы иметь свою игру прямо сейчас.

Энди перестал плакать.

Через две недели

Не знаю, чем занимаются в отцовской группе. Тед не обсуждает это со мной. Но, по-видимому, они обсуждают вопросы самооценки, потому что в последнее время он стал говорить такие вещи, от которых Энди оказывается просто на седьмом небе. Причем в самые неожиданные моменты!

Например, вчера Энди разбил пластинку. Вряд ли его можно было похвалить за это. Но Тед сказал: «Энди, я вижу, что ты расстроен из-за твоей пластинки, но прибереги свои крики для экстренного случая – например, для пожара. У тебя крепкие легкие, парень!»

А этим утром Тед сумел сказать что-то хорошее Энди, когда тот разлил свой сок. Пока Энди вытирал пол, Тед заметил: «Ты хорошо все убрал, Энди. И не жаловался и никого не обвинял. Ты просто сделал то, что нужно было сделать». Энди выглядел так, точно его только что наградили медалью.

Мне хотелось сказать Теду, что каждый его разговор с сыном – наглядная демонстрация принципов доктора Гинотта. Но я этого не сделала. Не думаю, что мои слова его порадовали бы. Поэтому я промолчала и стала просто наслаждаться новой атмосферой в доме.

Через три недели

Сегодня выдался плохой день. Тед очень устал. Ему совсем не хотелось выслушивать жалобы Энди на то, что он так и не понимает действий с дробями. Тед отпустил целый ряд саркастических замечаний. А потом отвернулся, чтобы не видеть моего укоряющего взгляда.

Я не стала ему ничего говорить.

Вечером он почти извинился: «Этот его тон действует мне на нервы. Похоже, сегодня я перегнул палку».