Свободные (СИ)

Я киваю, вновь откидываюсь назад и абстрагируюсь. Плевать мне на кино! Смотрю на дисплей. Вдруг он уже ответил? Так и есть. Сообщение короткое, зато весьма информативное.

«Нет».

- Вот же ублюдок.

Не понимаю, почему злюсь. Парень вроде бы как отказался выпотрошить все мои мозги на асфальт центральной Питерской улицы. Но почему? С какой стати ему отнекиваться от выгодной сделки? Господи, да что с этим Теслером не так? Что у него творится в голове? Он хладнокровный, ненормальный наемник, периодически спасающий особо невезучим неженкам жизнь. Абсурд.

Я удаляю историю сообщений и кидаю телефон Ярого в самый дальний угол салона. Не думаю, что парень догадается. В конце концов, не только я пользовалась его личным запасом снежного порошка. Вздыхаю. В груди странное чувство, будто мне только что признались в чем-то секретном. Я прикусываю губу, смотрю в окно, пытаюсь отвлечься, но то и дело думаю о переписке с Андреем. Почему он отказался? Неужели убить меня – невыгодное дело. А, может, это Дима держит персонал под крылом и не хочет, чтобы его любимая игрушка осталась с пробитым черепом? В таком случае ясно, почему парень отказался от сделки, пусть в глубине души я и не верю в то, что Теслер, действительно, способен подчиняться.

ГЛАВА 14.

- Зои! Зои!

Они выкрикивают мое имя, что само по себе дикость. Откуда они вообще его знают, ведь я - изгой, меня ненавидят и бла-бла-бла. Однако добрая половина толпы рвет глотку именно за мою победу, и я со свистом дергаю брюнетку за волосы, набравшись от них яростной энергии.

- Сволочь! - Аня верещит, впивается ногтями мне под кожу, и я отскакиваю, чтобы вдруг не остаться без глаз. – Психопатка!

Я психопатка? Я? Да я просто самый адекватный блин человек в этом чертовом лицее! Иначе вместо драки, я бы понеслась в магазин за ружьем и вернулась уже не волосы рвать!

- Тебя посадят! – шипит она.

- Мне нет восемнадцати.

- В колонию для несовершеннолетних!

- Размечталась.

Вытираю вспотевший лоб, одергиваю руки и готовлюсь вновь напасть, как вдруг слышу голос директрисы. Толпа расступается, словно в коридор пришла не Любовь Владимировна, а сам пророк Моисей, и уже через миллисекунду я встречаюсь взглядом с ее круглыми, налитыми злостью глазами. Она не двигается. Испепеляет меня черными точками и ждет какого-то развития, но мне вдруг лень оправдываться. Я просто пожимаю плечами и говорю:

- У нас тут вышло небольшое недоразумение.

На ее кривых губах так и застывает вопрос – или что похлеще – но она не успевает произнести и звука, как вдруг к ней тулится Аня.

- Она неуравновешенная! – гортанно вопит брюнетка. – Ее надо срочно изолировать от людей! Исключить! Выгнать к чертовой матери!

- Анна.

- Она накинулась на меня! Я ничего не сделала!

- Ты говорила про мою маму, - холодно напоминаю я и делаю шаг вперед, чтобы все ее органы вновь сжались в клубок. – Когда-то в столовой я промолчала. Теперь – пеняй на себя.

- Идиотка! Ты поцарапала мне лицо! Ты…

- Тихо, - рычит Любовь Владимировна. Она пронзает брюнетку снисходительным взглядом, а затем смотрит на меня так, что я готова провалиться сквозь землю. К счастью, совесть я потеряла в тот же день, что и девственность, поэтому вместо страха я ощущаю внеземную скуку. – Зои, идемте со мной.

- У меня сейчас литература. А опаздывать на уроки – гнилое дело, вы же понимаете.

- Зои, - рявкает директриса, - живо.

Я вздыхаю. Подхватываю с пола рюкзак и небрежно закидываю его к себе на плечо. Люди удивленно рассматривают мое лицо, мои руки, взлохмаченные волосы, но я лишь подмигиваю каждому, кто напрямую встречается со мной взглядом, и иду дальше.

Аня кидается к своей похожей подружке. Они обнимают друг друга за плечи и выглядят безумно несчастными, будто я разрушила их жизни. Если бы. Когда я прохожу мимо их третей черноволосой копии, она отрезает:

- Слышала, ты ублажала своим чудным ротиком всю нашу футбольную команду.

- О чем ты говоришь? Я бы ни за что не оставила тебя без работы.

Теперь страдальческих лиц больше. Отдаляюсь от толпы, испепеляю уставшим взглядом костлявую спину директрисы и глубоко выдыхаю: когда же на моем пути объявится человек, действительно вникающий в суть дела; не ориентирующийся на сплетни больных подростков; не зацикленный на деньгах; искренне желающий разобраться в проблеме, а не скинуть всех собак на крайнего невезунчика. Я знаю: драться с Аней было полным идиотизмом. Но как иначе? Она пускала пошлые шутки в адрес моей мамы. Я должна была постоять за себя, и я бы сделала это вновь, повторись день заново. Более того, я бы накинулась с кулаками даже на всеми обожаемую директрису, если бы та не вовремя открыла свой кривой рот.

Мы проходим в уже знакомый мне кабинет. Любовь Владимировна закрывает за собой дверь, приближается к столу и спрашивает:

- У меня чисто?

Недоуменно вскидываю брови.

- Что, простите?

- В моем кабинете убрано, Зои?

- Наверно, - я растеряно пожимаю плечами. – Как это относится к тому, что ваша тупая ученица обозвала мою маму шлюхой?