Свободный мир

— Погоди, кого? — Шэда приложила ладонь ко рту. — Моего начальника, что ли? Но у него нет вообще никакого сына, он никогда о нём не упоминал даже. У него жена беременна, это да, но… это всё какая-то ерунда, Эмри. Да и на твоём приглашении и на карточке другая фамилия, я видела.

— Ты можешь мне не верить, это твоё право, — Эмри пожала плечами, — я понимаю, что многое в этой истории звучит абсурдно.

— Но слушай, если это правда, — Шэда задумчиво поправила свои тёмно-лиловые волосы, — это всё равно мне очень не нравится. Он, наверно, какой-нибудь извращенец, да? Ну, можешь не говорить, хотя бы намекни. Что у вас было?

Эмри сделала недовольное выражение лица. Ей стало неприятно, что Шэда решила спросить её об этом.

— Да ничего у нас не было. Он показывал мне, чем он занимается здесь. Мне просто было это интересно, вот и всё. Это, понимаешь, такие штуки, которых нет больше нигде в мире.

— Да как ты это делаешь! — Шэда всплеснула руками. — Ну ты же не собираешься, я надеюсь, серьёзно выходить за него замуж? Он вообще тебе нравится?

Она встала со скамейки, немного походила по курилке туда-сюда и продолжила:

— Ты же понимаешь, что все, кто работает здесь, — либо психи, либо извращенцы? Я говорю тебе это как человек, который уже год пытается себе тут кого-нибудь найти. Они же просто свихнулись все со своими деньгами, меня достали уже все эти их шутки про продажность и желание женить на себе. Может, я просто хочу нормально отдохнуть, а? Да и сами они кто такие вообще? Все сплошь вчерашние выскочки! Так что ведь и он наверняка такой же, ты должна это понимать.

Эмри, одолеваемая лёгким раздражением от непонятливости подруги, не смогла сразу ответить ей. Она сидела, глядя на носки собственных туфель и пытаясь собраться с мыслями.

— Можешь не переживать, Шэда: я не собираюсь выходить замуж, тем более за сотрудника корпорации. Да и он не очень мне нравится для этого, наверно, хоть он и забавный. Я думаю, ему просто скучно сидеть одному вечером, поэтому он мне и пишет. Он вообще немного, ну, как бы тебе объяснить… не из этой вселенной. Не думаю, что я нравлюсь ему в том смысле, в котором ты предположила.

Эмри в очередной раз поморщилась от неудовольствия затронутой темой. У неё было неловкое чувство того, что подруга пытается пройтись в грязных сапогах по чему-то слишком тонкому и сокровенному, чтобы быть названным. Эмри понимала, что Шэда желает ей только самого лучшего, но при этом была уверена: Шэда ни за что не сможет смириться с тем фактом, что между мужчиной из корпорации и женщиной из сектора могут быть какие-то другие отношения, кроме принимающей разные формы классовой борьбы.

— Будь осторожнее, пожалуйста, — Шэда вновь села на скамейку и обняла Эмри за плечи, — я очень за тебя волнуюсь. Хорошо, что ты хотя бы сейчас мне это рассказала. Я вот что хочу тебе сказать, дорогая… Тебя ждёт блестящее будущее, не связывайся с ним, ну пожалуйста. Тем более, если он вдруг и правда сын Мелджена. Знаешь какие слухи ходят про моего начальника? Ох, не хотела бы я с ним остаться наедине.

Шэда сделала жуткое лицо и уже готовилась поделиться последними сплетнями, когда в курилку заглянула одна из одноклассниц Эмри.

— Плохие новости, — с глубоким сожалением в голосе сказала она. — Тебе отказали.

— Ничего страшного, спасибо, — спокойно ответила ей Эмри.

XXII

Убедившись, что её дочь выслали из сектора, Эмри совершенно потеряла интерес ко всему, что её окружало. Весь день она просидела в рассеянности, периодически отвлекаясь от разглядывания выжженного пейзажа за границей внешнего города лишь на чтение новостей. Заголовки кричали о встрече Роулса с мировыми лидерами и успехах в принуждении Третьего сектора к отказу от информационного оружия. Всё это могло оказаться правдой, а могло — абсурдом, но Эмри была безразлична к этому. Впервые за многие годы она чувствовала себя совершенно одинокой, запертой, беспомощной и, что ещё хуже, — безвольной.

Эмри думала о предыдущей жизни так, как будто все эти события произошли с кем-то другим. Как будто не она когда-то выбирала цвет камня для облицовки этой комнаты и не она согласилась, несмотря на боль и разочарование в людях, бороться за другое будущее вместе с Эс, который был лучше, намного лучше всех её представлений об идеальном спутнике жизни. Теперь она пребывала в настолько глубокой печали, что, если б её спросили, хочет ли она вообще жить дальше, она бы даже не ответила, до такой степени ей было всё равно.