Свободный Охотник

– Управление восстанавливается. У гипов наконец появилась общая цель – Мерцающие Усы. Что касается выборов Генерального, то ответ даст жребий. Было принято предложение гипа Связи. Разумеется, я сам дал согласие на такой вариант, но, думаю, без моего участия этот спектакль прекрасно обойдется. Полную Карту я им все равно не отдам, родовой монополии меня пока никто не лишил.

– А как же служба Узора?

Свободный Охотник зло усмехается:

– Генеральным мне не быть, а к высокому званию гипа Узора я не успел привыкнуть. Службой Узора будешь ты, моя хорошая.

– Я?

В её взгляде – настоящая паника. Взгляд её мечется по спальне, не находя, за что зацепиться.

– Вот мы и добрались до конца разговора, – очень серьезно, очень спокойно говорит юноша, подсаживаясь к девочке, обхватывает одной рукой её дрожащие плечи, другой рукой по-хозяйски поворачивает её застывшую голову к себе лицом. Взгляды встречаются. – Мы все сделаем официально, чтобы ни один червь не посмел усомниться в твоих правах. – Юноша решительно кивает. – Настало время основать гипархат Узора, который в случае моей гибели перейдет в твое владение. Ты согласна?

– Я согласна, – с усилием двигает она губами.

– Умница, – радуется гип Узора. – Я побаивался, что ты заупрямишься. Тебе пока нет двадцати, так что постарайся скрывать мое отсутствие. Если тайна раскроется раньше времени, выставишь ультиматум и убежишь в Тоннели. Станешь Неуловимой – как я. Но когда достигнешь двадцати, смело возвратишься и вступишь в законное владение гипархатом Узора… Впрочем, бегство – это чрезвычайный вариант. Пойдем, маленькая, пойдем скорее.

– Куда?

– В комнату Всеобщей. С хозяевами дома я договорюсь, они станут инженерами нашей свиты.

– А зачем – во Всеобщую?

– Ну, как же иначе? Официальная церемония. Галактика должна узнать, что гип Узора женится. И что женой его станет дочь гипа Пустоты, носящая титул Сорок Седьмой. Так ты согласна или нет?

Дочь гипа, не дослушав, ступает к выходу – прямая, гордая, сильная…

PAUSE

Он употреблял слово «болезнь», и я больше с ним не спорил. Самым странным, по мнению моего знакомого психотерапевта, была именно динамика болезни. «Синдром овладения» действовал не постоянно. Бред обрушивался на парня, как цветочный горшок, сброшенный с подоконника расшалившейся кошкой – внезапно и подло. Следовала фаза возбуждения, во время которой от него бесполезно было добиваться чего-либо, кроме идиотских фраз типа: «Команду можно дать руками, пальцами, голосом, глазами…» Потом начинал беспрерывно говорить – то ли сам с собой, то ли с кем-то еще, – на языке, состоящем из одних только цифр. Если его о чем-то спросить, он откликался вполне осмысленно, но мог и рассердиться, если вопрос ему не нравился. Когда он сердился, всегда кричал одну и ту же фразу: «Белого Странника нужно уничтожить!» Укол транквилизатора действовал, как снотворное – мальчик засыпал. И просыпался уже нормальным, прежним. Почти нормальным. Критическое отношение к себе и к своему состоянию возвращалось, но бред все равно оставался – в виде образов, описать которые бедняге не удавалось. Или не хотелось. Бред незримо присутствовал, хоть пациент и соглашался, что ничего этакого с ним не было и быть не могло. Он соглашался с очередным врачом легко, охотно, лишь бы самому поверить в то, что он всего лишь болен – я это видел. А видел ли это врач?

«Плоских Вселенных не существует, потому что в них нет Главного. В них нет места Богу», – полагал Александр Ильич, пусть и выразив свою мысль другими словами. Неужели он тоже не увидел очевидного?

Он разъяснил мне, что шизофрения иногда развивается волнообразно: подъем, спад, подъем, спад (на психиатрическом жаргоне – «шубообразно»). Бред временно отступает – срок ремиссии в некоторых случаях доходит до двадцати лет, – и снова возвращается, уже на новом уровне. Но не бывает, чтобы периоды помрачений длились так недолго – максимум час! Волнообразное течение болезни встречается также у эпилептиков, рассуждал Александр Ильич вслух. Особенно, в случае височной эпилепсии: на фоне нарастания активности начинается бред, а после приступа – исчезает. Но ведь мальчику делали энцефалографию и реоэнцефалографию. Не обнаружено ни очаговости, ни судорожной активности. Электрический фон и тонус сосудов головного мозга в норме. Наш больной, как выяснилось, совершенно здоров… А вот вам другая странность, успокаивал меня детский психотерапевт. Бедолаги, страдающие синдромом овладения, обычно не ищут спасения и защиты у близких людей. Типичная картина противоположна – подозрительность, тотальное недоверие, страх. Как это совместить с поведением мальчика, у которого все наоборот? Выпороть его и выгнать, чтобы не морочил занятым людям голову…

– Что же нам делать? – спросил я.

– Для начала будем делать психодиагностику. Проверим сохранность личности на данном этапе. Это во-первых…

– Я заплачу, как положено, не сомневайтесь.

– В рабочее время мне платит государство.

– Сейчас у вас перерыв.