Свободный полет

Выглядела она на двадцать пять-двадцать шесть лет. Волосы пшеничного цвета поражали своим совершенством, а большие голубые глаза завораживали как под действием гипноза.

«Такого не бывает» – подумал Максим и вернул на место отвисшую челюсть. Через пару доли секунд к нему пришло осознание, что два безупречных глаза-сапфира пристально смотрят на него. Хозяйка глаз даже без макияжа радовала взор, сердце и душу. Маленький прямой носик, тонкие губы, острый подбородок – девушка была безумно красива. Домашний синий халат с желтыми уточками умилял не меньше, чем большие, розовые зайцы-тапочки.

– Что?

Вопрос, выданный приятным высоким голосом звучал не столько угрожающе и надменно, сколько испуганно и с недоразумением.

– А-а-а… Мы знакомы… – нерешительно начал Максим.

Элегантная бровь приподнялась вверх. Эмоции на лице красавицы сменились с недоумения на явное любопытство, а два голубых сапфира говорили с вызовом: «Ну-ну!».

«Соберись, тряпка!» – этого сигнала в голове Максима было достаточно, чтобы принять вызов и выпалить:

– Мы были женаты в прошлой жизни!

Смех был приятным и искренним. Улыбке могли бы позавидовать звезды Голливуда. По крайней мере, так видел и воспринимал Максим.

– Меня зовут Катя.

Стас

Вечер начинался как обычно и не предвещал ничего особенного. Но если бы я знал заранее, что этот день положит начало глобальным переменам в моей жизни, я бы к нему подготовился хотя бы морально. С другой стороны, как такой человек как я может подготовиться к чему-то морально? Творческим человеком движут эмоциональные импульсы, чьим заложником я стал – процесс неизбежный, когда ты находишься в состоянии творческой эйфории. Фантазия прет из тебя как вода из кипящего гейзера и все, что ты можешь сделать, это увязать ее (фантазию) в определенные рамки и некоторое время дозировать. Так рождаются строчки и мои песни.

Ударив последний аккорд и покачнувшись в сторону, я взглянул на толпу – публика довольна выступлением. Чтобы перевести дух, я сделал глубокий вдох и, как оказалось, зря – смесь запаха пота, перегара и табачного дыма релаксации не способствовали.

От криков благодарности и восторга мое сердце начало биться быстрее (или я до сих пор в образе?). Так или иначе, под шум толпы и аплодисментов я как можно более эмоционально выдавил: «Спасибо каждому, кто не поленился прийти сегодня на наш концерт. Спасибо! Спасибо вам огромное!»; затем отложил свой черный Gibson Les Paul и спустился под сцену. Отделавшись от пары «Чуваки, вы реально крутые!» и «Супер, Стас! Просто супер!» невнятным «Спасибо-спасибо» вернулся в гримерку и замер.

– Стас! Стас, ты меня вообще слушаешь?

– Да, конечно, – соврал я.

– Блин, Стас! Почему ты такой отмороженный? Этот тип поднимал «Только вверх» и «Александра»!

– Так… – попытался я изобразить интерес.

– Что «так»? Это отличный шанс! Охренеть какая возможность проявить себя перед живым и действующим саунд-продюсером!

Далее секунд пятнадцать я ждал что Коля продолжит монолог относительно крутости Никиты Левицкого, его карьерных успехах, о бабле, которое он вбухал в свои проекты (и судя по информации в СМИ удачно), но что-то заставило его замолчать. Возможно, парень просто нервничал из-за того, что на концерте, к которому мы толком не готовились, появился известный в андерграунд-тусовке мешок с деньгами и связями.

Я прикурил сигарету и начал:

– Уважаемый, Николай, присядьте, – Коля сел напротив и уставился на меня. – Мы сегодня играем для себя. Как и всегда в принципе.

– Мы играем для фанатов!

– Для каких, на хрен, фанатов, Коля? Восьмидесяти ужратых подростков, десять из которых наши друзья? Прости пожалуйста, но меня очень сильно злит факт того, что мой лучший и пока еще единственный басист запал на денежный мешок со связями, при этом абсолютно забывая о музыке. Или я что-то неправильно понял?

– Для себя играть хорошо, Стас, но нужно двигаться и развиваться пока есть такая возможность, а это…

– А где ты здесь увидел возможность? – мои глаза готовы расплавить его.

– Никита Левицкий…

– Толстосум, который хочет заработать на тебе. Скажи мне, друг, зачем ты взял в руки бас?

– В смысле?

– В смысле почему ты не бросил играть?

– Ну… Меня зацепило, сам знаешь.

– Почему ты не концентрируешься на том, что тебя цепляет?

– Стас, не усложняй!

Да, я порой бываю невыносим. Хотя слухи ходят, что это мое привычное состояние.

– Ладно. Просто когда ты впервые взял бас, ты не думал рубить на этом бабло. Ты просто хотел играть.

– Да, – Коля совсем поник.

– Когда ты наяривал на басу в детстве, ты хотел делать музыку и быть знаменитым не меньше, чем Сид Вишес. Сам же говорил!

– Да, было дело.

– Итак, дружище. Мы играем, потому что любим это. Мы играем для себя в первую очередь. Не нужно строить иллюзии по поводу фанатов. У нас есть друзья, которые нас поддерживают и все.

– Тяжело с тобой, Стас – вздохнул басист.

– Пьяные подростки, которые не слышат твою музыку – не фанаты.

– Они на концерт пришли.

– Они пришли побухать и угареть.

– Опять запели, – Николай встал и обратился к остальным участникам группы. – Я на бар. Кому пиво?