Свободный полет одинокой блондинки

Но менты продолжали гудеть и даже включили сирену.

Пришлось трактористу взять в сторону, уступить дорогу.

С помощью сирены менты обогнали трактор, потом «Победу», потом «Запорожец» и наконец сани с женихом и невестой. Но вместо того чтобы умчаться дальше, вдруг развернулись, перекрыли дорогу.

Виктор, натянув поводья, с трудом остановил разгоряченного коня – тот всхрапывал, пускал пар из ноздрей, недовольно размахивал хвостом и бил копытом дорогу.

Но менты на коня – ноль внимания, а выйдя из машины, прямиком подошли к розвальням. Старший, с погонами старлея на полушубке, сказал невесте:

– Бочкарева Алена Петровна?

– Ну… – сказала Алена.

– Вы задержаны. Пройдемте.

– Как это «задержана»? Почему? – опешили Алена и Виктор.

– На каком основании? – вмешался, подойдя, и Кузьма Аверьянович.

– У нас приказ, – ответил ему старлей. – Немедленно доставить ее в Москву, в прокуратуру.

– Но у них же свадьба! – возмутился и подошедший Жуков.

– Придется отложить. – И старлей показал Алене на милицейский «газик»: – Прошу!

Алена прошла валенками по снегу, и милицейский «газон» увез ее от недоумевающих родственников, гостей свадьбы и опешившего Виктора, который только в последний момент сообразил схватить со дна розвальней какой-то пакет и крикнуть Алене вдогонку:

– Алена, туфли! Туфли забыла!..

32

Москву заштриховала влажная, с тяжелым снегом поземка. Прокатив сквозь нее по Ленинградскому шоссе, милицейский «газик» сначала застрял в постоянной пробке у Белорусского вокзала, потом все-таки пересек Тверскую и через утопающие в сугробах Лесную и Новослободскую улицы подъехал к воротам Бутырской тюрьмы.

Здесь, в следственном кабинете с зарешеченным окном и голыми стенами, не было никакой мебели, кроме стола следователя и двух стульев. На столе стояла электрическая пишущая машинка «Москва», возле нее лежали диктофон и стопка бумаг. За столом сидел следователь, напротив него – Красавчик, он же Аленин Принц.

Алене сесть не предложили, ввели в комнату и оставили стоять у двери.

Она была в валенках и в белом свадебном платье, полушубок с нее сняли еще до этого, в караулке.

Следователь, глядя в бумаги на своем столе, нажал на кнопку диктофона и сказал буднично-заученным тоном:

– Я, Карпов Алексей Борисович, следователь по особо важным делам Прокуратуры Российской Федерации, провожу очную ставку. Присутствуют: свидетельница Бочкарева Алена Петровна и подозреваемый Орловский Игорь Алексеевич. Свидетельница Бочкарева, посмотрите внимательно на этого человека. Скажите: при каких обстоятельствах и где вы с ним познакомились?

Алена молчала, смотрела в глаза Красавчику.

– Гражданка Бочкарева, – повторил следователь, – ставлю вас в известность, что за отказ от показаний или за дачу ложных показаний вы можете быть осуждены по статьям 307-й и 308-й Уголовного кодекса – приговорены к лишению свободы сроком до пяти лет. Вам ясно?

– Ясно… – глухо отозвалась Алена, не отрывая взгляда от Красавчика.

– Повторяю вопрос. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с этим человеком?

– Я… – медленно сказала Алена, глядя Красавчику в глаза, – не знакома… с этим человеком.

Следователь впервые поднял на нее глаза:

– Как это «не знакома»? Вы были в Испании?

– Была…

– И вы были в Марбелье, в ресторане… – Следователь заглянул в бумаги. – В ресторане «Марбелья краб».

– «Клаб», – поправила Алена. – Была.

– «Клаб», «краб» – не важно! Вы справляли там свой день рождения?

– Справляла…

– Так как же вы говорите, что не знаете этого человека? Вы же там танцевали с ним!

– Я, – твердо сказала Алена, не отводя глаз от Красавчика, —незнакома с этим человеком!

Следователь повернулся к Красавчику:

– А вы, Орловский? Вы знаете гражданку Бочкареву Алену Петровну? Или вы с ней танцевали, не познакомившись?

– Я вижу ее первый раз в жизни, – ответил Красавчик, тоже глядя Алене в глаза. – А платье на вас красивое, девушка. Замуж выходите? Поздравляю с законным браком.

– Прекратите посторонние разговоры! – пресек следователь. – Бочкарева, имейте в виду: я поставил вас в известность о последствиях. Спрашиваю в последний раз: знаете ли вы этого человека?

– Я, – снова твердо сказала Алена, так за все время и не оторвав взгляда от глаз Красавчика, – не знаю этого человека. И знать не хочу.

Когда ее выпустили из Бутырки, было всего три часа, но уже темнело. Дверь тюремной проходной захлопнулась за ее спиной, громко клацнул внутренний засов, и Алена оказалась на свободе, одна посреди Москвы – без копейки денег, в валенках и в овчинном кожухе поверх свадебного платья. Спросив у кого-то дорогу, она пешком пошла по снежной жиже на Ленинградский вокзал. Прохожие с недоумением оглядывались ей вслед. Дважды возле нее притормаживали джипы со стриженными «бобриком» водителями и предложением подвезти. От «подвезти» Алена отказалась. Потом рядом притормозил «Москвич», из него высунулась голова какого-то парня.

– Эй, невеста! Как тебя? Жигулева? Очакова?

Алена остановилась, вгляделась – это был тот самый оператор, который в Твери снимал ее видеописьмо западным женихам.

– Бочкарева я, – сказала она.