Свободный ритм

— Здесь. Ждать не надо. Спасибо, — мужчина достал из портмоне купюру и кинул на пустое переднее сидение. Получилось как-то высокомерно, как показалось Асе. — Девушку довезете, куда скажет. Сдачи не надо. — И, еще раз чмокнув Асю в обе щеки и легонько ткнув пальцем в нос, как ребенка, вылез из машины, пробормотав «увидимся, милая».

Макар тут же молча рванул с места. Ася тоже боялась начать разговор. Такси, Аллах! Как ей в голову это пришло? Но куда было деваться? Скажи она Руслану, что молодой человек приехал к ней, чтобы погулять…

Ага, погулять, наивная!

…она бы утонула в вопросах брата и неизвестно еще, чем бы это закончилось. Насколько она знала Руслана, он не одобрил бы подобного. Даже трудно сказать, почему. Просто, не одобрил… Еще бы и маме доложил!

Мак долго куда-то выруливал, но, наконец, выехал на пустынную площадку возле моста через реку, резко затормозил. Отстегнулся, развернулся к Асе всем корпусом и издевательским тоном спросил:

— Что еще за черножопый хрен?

— Мой брат…

— Брат? А вчера, тоже брат был? Не заливай, детка, вы не похожи! Был бы брат, ты бы не устраивала весь этот цирк с такси! Какая ты любвеобильная, оказывается. С одним, с другим… Хотя, мне ты отказала… А этим, черномазым, значит, нет? Говорят, они любят в попку? Так сказала бы! А то ломалась, как…

— Следи за выражениями! — оборвала. — Я не поэтому тебе отказала, — за оскорбления Ася спросит чуть позже. Сейчас главное объясниться, ведь он, правда, не знает, что к чему, поэтому и злится. Да еще это такси…

— А почему? — он вышел из машины, и Ася последовала его примеру, становясь рядом.

— Не важно.

— Важно! Скажи.

— Нет.

— Я устал от твоих секретов! — предупредил глухим голосом, начиная злиться.

— Я уже жду, когда ты устанешь от всей меня. И оставишь в покое. Зачем ты хотел встречи? Чтобы поссориться?

Парень сделал шаг назад, даря долгожданную свободу, достал свою электронную сигарету… Раскурил, выдохнул ароматное облачко…

— Ты так хочешь, чтобы я отстал? А и правда, нахрена оно мне надо? — затянулся. — Я отстану, но сначала назови мне реальную причину. Просто… хотя, нихрена не просто! — стукнул ладонью по красной крыше своего авто, и Ася вздрогнула, — я хочу знать!

— Я мусульманка, — выпалила Ася и отвернулась. Потом торопливо скинула с плеча рюкзак, выудила из глубин помятую временем дежурную пачку сигарет… зажигалку… На ветру прикурить получилось только с пятого раза… Сзади давило повисшее молчание. Не выдержав напряжения, украдкой повернулась и поймала прищуренный взгляд. Снова отвернулась. Затянулась так глубоко, что закашлялась…

Минут десять ничего не происходило. Никто их них почти не двигался и ничего не произносил оба стояли, сопротивляясь порывам ветра с вечерней реки. Когда Ася выкинула остатки сигареты, сзади послышалось:

— Только что придумала, м? Причем тут твоя религия? Ты куришь, — повел рукой, — пьешь, целуешься… тебе это не мешает. А отношения со мной, значит…

— Какие отношения, Макар! — воскликнула Рахманова в сердцах и развернулась к нему. — Ну, какие!? Я… У тебя отношения означают потрахаться и разбежаться. — Говорить было тяжело, смотреть при этом ему в глаза, еще тяжелее. Отвернулась снова, прикуривая вторую.

— Перестань, — приблизился к ней и выдернул из пальцев сигарету. — Тебе не идет!

— А я… — продолжила Ася, почему-то покорно кивнув, — я так не могу. И не хочу! И я тебе с самого начала об этом сказала. Пью-курю… да… это плохо. Очень. Но секс для меня — нечто очень личное. Я берегла себя не для того, чтобы вот так, играючи, кто-то захотел и получил. А в машине, и правда, был мой брат.

— Вы не похожи…

— Да, — Ася топталась на месте, пытаясь успокоить сердцебиение. — У меня их трое. Братьев, — повертела в руке пачку и снова сунула ее в карман. — И они не должны знать, что у меня… что я… вожусь с парнями.

— Водишься? — фыркнул. — Это парни с тобой водятся. Точнее возятся! Ты ж недотрога! Обломщица!

— Называй как хочешь, я тебе уже сказала: для меня это всё серьезно.

— Секс только после свадьбы, что ли? — с издевкой хохотнул Мак.

— Да, — прошептала, но он услышал.

Смех резко прекратился. Он обошел ее, наклонился и заглянул в лицо.

— Что, правда? Ты… — отошел назад, изучил всю ее взглядом, будто это можно увидеть, — девственница?

Отвернулась, глаза повлажнели.

— А целуешься, как заправская ш… — выпрямился и продолжать не стал.

— Поцелуи, это другое. Почти…

— Нифига, малышка. Это — тоже самое! Только в других масштабах… — обойдя машину, открыл водительскую дверь. — Охренеть! — проговорил сам себе и бросил: — садись, Гюльчатай, отвезу тебя в твой родной гарем!

* * *

Девственница… Целка… Да не просто, а с выкрутасами. И с чего ему так «повезло»? Что теперь с ней делать? Ответ прост: ничего! Догуляет ее сейчас, не в тягость, а дальше… «Арриведерчи, малышка… Моя миииилая мышка, прости…» — пропел про себя заезженную когда-то песенку.