Свободный танец в России. История и философия

В 1933 году, по-видимому, спасаясь от репрессий, Румнев покинул Москву. В 1937‐м он оказался во Владивостоке, через год был арестован в Куйбышеве по обвинению в шпионаже, провел год в тюрьме, но был освобожден и после этого жил в Алма-Ате. В Москве, куда Румнев попал только после войны, его ждало разочарование: его любимая пантомима, где «актеры изъясняются условными жестами, ходят под звуки музыки»[369], совершенно исчезла из театра. Ее возвращения пришлось ждать два десятилетия: первой ласточкой стал приезд великого мима Марселя Марсо в конце 1950‐х годов. На его спектакли Румнев привел молодого художника Анатолия Зверева, который делал зарисовки с натуры[370]. В 1962 году Румневу удалось, наконец, организовать Экспериментальный театр пантомимы (ЭКСТЕМИМ) — увы, недолго существовавший.

Еще в начале 1920‐х годов Румнев познакомился с Максимилианом Волошиным и с тех пор почти каждое лето проводил в Коктебеле. В 1929 году он посвятил Волошину стихотворение «Тот блажен, кому свет дано лучезарный увидеть». В Коктебеле Наталья Северцова, жена искусствоведа А. Г. Габричевского, написала портрет — в розовой рубахе и соломенной шляпе, залитый солнцем «поразительный Румнев»[371].

Театр танца Веры Майя

Вера Владимировна Боголюбова (1891–1974) училась в Московской консерватории в классе К. Н. Игумнова и посещала студию Франчески Беата. Выступать она начала в 1917 году под именем Веры Майя. Вскоре у нее появились ученики, и первый показ их работ прошел летом 1920 года. Майя вела классы пластики в Государственной еврейской студии ГОСЕТ, на киностудии и в Театральном техникуме имени Луначарского[372]. Она вышла замуж за студента-юриста Леонида Серавкина, участника оперной студии Станиславского. Тот взял себе псевдоним «Маяк» и вместе с женой стал заниматься «студией выразительного движения», занятия которой проходили в их огромной пустой комнате в Доме Нирнзее в Гнездниковском переулке[373]. Создавая танцы, Майя шла от музыки: прекрасная пианистка, она садилась за рояль и предлагала свою интерпретацию произведений. В их обсуждениях участвовали танцовщик Большого театра Виктор Цаплин, руководитель Школы Дункан Илья Шнейдер, создатель «Свободного балета» Лев Лукин и композитор Юрий Слонов, на чью музыку танцевали в студии. Как и некоторые другие пластички, Майя создала собственный экзерсис, не похожий на балетный, который проводила без станка. Особое внимание уделялось развитию гибкости рук, шеи, плеч и корпуса. Изучая анатомию и биомеханику, Майя обнаружила целый ряд «забытых» мышц, которые обычно мало развиты, и придумала специальные упражнения для их тренировки. В ее классе на хореографическом отделении Театрального техникума преподавали балетный станок, ритмику, «слушание музыки», пластическую импровизацию. Нововведением Майя были акробатические упражнения и этюды на гибкость и силу, включая построение пирамид. По некоторым данным, уроки акробатики в студии вел З. П. Злобин, преподававший также биомеханику у Мейерхольда[374]. Хотя введение акробатики в танец одобряли не все ее коллеги, у зрителей акробатические номера и эффектные поддержки пользовались неизменным успехом[375].

В 1927 году из выпускников закрывшегося хореографического отделения Театрального техникума был создан «Ансамбль искусства танца под руководством Веры Майя» (с 1930 года — «Театр танца Веры Майя»). Майя хорошо чувствовала запросы дня и умела приспособить к ним репертуар. Ее ранние постановки напоминали популярнейшие тогда «танцы машин», в которых танцовщики исполняли простые на вид синхронные движения, имитировавшие вращения колес или стук молотков. Позже Майя стала делать композиции на спортивные темы — дуэты с воздушными поддержками «На катке», «Аэропланы». В конце 1920‐х годов, следуя идущей из начала века моде на экзотику, она пригласила танцовщицу Сильвию Чен — дочь китайского политического деятеля, полукитаянку-полунегритянку, а во время гастролей по Дальнему Востоку открыла кореянку Анну Ким. Наконец, Майя — одной из первых в пластическом танце, — стала использовать народную музыку, сделав в 1924 году большую композицию «Моя деревня»[376]. Своими «фольклорными» номерами Майя в идеологическом плане заработала много очков — в особенности по сравнению с теми студиями, которые показывали только «декадентские» танцы.