Свободный торговец

Ему немножко неприятно, что она ему сказала такую вещь, но, с другой стороны, это, пожалуй, доказывает, что она не совсем к нему равнодушна. Он без конца думает о ее словах по дороге домой, вызывает в памяти все оттенки ее интонации и все время истолковывает их на разные лады. Не зря же она об этом заговорила, такие вещи не говорят просто так, без всякого определенного смысла. Вот бы встретить ее не на курсах, а где-нибудь еще, но только он понятия не имеет, как это можно устроить. Если б он знал, где она живет, он мог бы, к примеру, поехать туда на своем мопеде и столкнуться с ней как будто случайно. Хенрику очень нравится эта идея, здорово бы было, но он же не знает, где она живет, он вообще ровным счетом ничего о ней не знает, кроме того, что она, как и он, учится на курсах.

Но одно Хенрик теперь твердо решил: впредь он будет заниматься старательней, чтобы всегда знать урок и не выступать больше в роли шута. Поэтому, едва переступив порог своей квартиры, он с места в карьер заваривает чай и идет с чайником к себе в комнату, намереваясь немедленно засесть за уроки на завтрашний день. Но толку получается мало, он все время возвращается к мыслям о Сусанне, а немного погодя он уже сидит и рисует голых девиц, голых девиц всевозможного вида и во всевозможных позах, а потом сжигает эти картинки, чтобы они не попали на глаза родителям. Мать с отцом пришли бы в ужас, увидев, какие он делает рисунки, папаша небось подумал бы, что Хенрик просто псих, сам он, конечно, никогда не рисовал голых девиц. Хенрик вообще не может себе представить, чтобы его отец интересовался чем-нибудь таким, у него, наверно, в жизни не было других интересов, кроме его жалкой лавчонки да еще телевизора. Во всяком случае, голых девиц он уж точно не рисовал.

Хенрик не в состоянии собрать разбегающиеся мысли, они скачут с одного на другое, пожалуй, он заведет пока пластинку, чтобы успокоиться и сосредоточиться, но только одну, а потом он будет заниматься. И он ставит пластинку, а сам ложится на спину и слушает музыку, не слыша ее, а когда пластинка кончается, он обнаруживает, что на часах без десяти четыре, глупо садиться за работу без десяти, ладно уж, можно подождать, пока будет ровно четыре, — и Хенрик снова принимается рисовать голых девиц. Время течет у него сквозь пальцы, уже вечер, а он всего-то успел решить две задачки, не так много, если учесть, что, кроме математики, у него еще на завтра немецкий, английский и история. Да, но он все равно сидит и думает о посторонних вещах, лучше устроить пока перерыв, и, хотя он знает, что не должен этого делать, он отправляется к Енсу и Гитте, ненадолго, побудет минутку и уйдет.

В компании Енса и Гитте появился новый рабочий, он наборщик и совсем не похож на Хенрика. Он умеет беседовать на любые темы, вставляя те же красивые и редкие слова, какими пользуются Енс и Гитте и их друзья, ведь эти слова хорошо знакомы ему по работе. Наборщик то и дело атакует студентов, без всякого стеснения высказывая им, что он о них думает, а они, как ни странно, ничуть не в обиде и вроде бы даже рады, когда он над ними издевается. У Хенрика он вызывает раздражение: до того самодовольный, что слушать противно, — и Хенрик вскоре потихоньку сбегает, все равно он здесь никому не нужен.

Раскрытые книги лежат у него на письменном столе, он зевает, хочется спать, но нет, он себе спуску не даст, раз нужно, значит, нужно, все дело в том, чтобы взять себя в руки. И он садится за стол и принимается за следующую задачу с твердой решимостью не ложиться до тех пор, пока не приготовит домашние задания, даже если для этого придется просидеть всю ночь.

13

Разумеется, торговля не может все время идти столь же успешно, как в день открытия, на это лавочник и не рассчитывал. После того как первое любопытство улеглось, приток покупателей заметно уменьшается, лавочнику и его жене уже не приходится работать без перерывов, у них есть время передохнуть. Что ж тут странного, так и должно быть, в конце-то концов не могут же они угощать покупателей бесплатным кофе каждый божий день.

Но лавочник по-прежнему в бодром настроении. Что ни говори, а по сравнению с тем, что было до ремонта, сделан большой шаг вперед, сейчас редко когда бывает, чтобы в магазине не было ни единого покупателя. Не то что раньше, когда большую часть дня лавочник проводил в одиночестве, предаваясь унылым размышлениям; нет, теперь дело сдвинулось с мертвой точки, во всяком случае, вечером, когда лавочник подсчитывает выручку, это подтверждается с полной определенностью. Еще совсем недавно тот момент, когда он садился подсчитывать дневную выручку, был для него самым мучительным за весь день, теперь же он ждет его даже с радостью, но на всякий случай каждый раз нарочно занижает в уме ожидаемую сумму, так что реальный итог неизменно оказывается для него приятным сюрпризом.

— Подумать только, — говорит он, — неужели мы продали на такую сумму, а мне показалось, сегодня у нас было довольно-таки тихо.