Свободный вечер в Риме

«Еще пять месяцев – это в самом лучшем случае. Бывали и теплые марты, когда лед на пруду таял уже в середине месяца. Надо надеяться. Мыши грызут пол, буду класть колбасу между оконными рамами – там не достанут».

Брести по прямой, что параллельна земле, спотыкаясь о точки, разбросанные на системе координат в масштабе дня, недели, года – удел человека. Человек не любит оборачиваться – ретроспективный взгляд способен выставить все в ином свете и вот – добро и зло меняются местами, а разве нужно это человеку? Иди-иди, не смотри назад. Иначе то там, то здесь ты увидишь соляные столбы.

«Брызги воды – они хохочут, неумело бьют веслами, нарушая зеркальную гладь, пахнет сладкой ватой и жареным арахисом, солнце заливает лица, они становятся такими белыми, такими чистыми, как в детстве. Все любят кататься и все отдают мне бумажки. Я тоже улыбаюсь, и мое лицо заливает свет. Лето…»

Потерянные причины лежат на дорогах, плывут в водоемах, катятся с холмов за своим владельцем. Одни тихонько плачут усталым голосом, других уже и не расслышать совсем, их последнее эхо растворяется в пронизанном космическим холодом воздухе. Беззвучные, они становятся шершавыми камнями, и эти камни в невидимой, но прочнейшей сетке тащатся за человеком, утяжеляя его шаг. Ноги все глубже и глубже врастают в землю.

«Кто думает о том, что происходит с нами, работниками лета? Мой дом промерзает, топить его тяжело. Чертов ноябрь пожирает поленья, забрасывая их горстями в черную стылую глотку. Надо рубить ветки, но нет сил. Грянут сильнее морозы – вдруг замерзну к утру. Люди придут весной к пруду – а станция закрыта. Лодки в сарае, сарай на замке, замок на цепи. Люди не украдут лодки, люди никогда не увидят лодки. Лодки – это значит, пришло лето. Нет лодок – нет лета. Никто и не заметит, что меня не стало. А значит, и вправду меня нет».

Свободный вечер в Риме