Свободный Волк

Стайс вышел на платформу сада. Там от вечернего гуляния еще оставались стоящие во льду напитки. А после нелепого ночного кошмара страшно хотелось пить. На ступеньках стоял и смотрел куда-то вдаль некто.

Стайс вдруг замер. Ему знаком подобный силуэт! Но что он делает здесь, в Аффаре? «Синк!» – позвал он в мыслях.

Тот не шевельнулся. Быть не может! Синки ведь менталы! Ему и звать не надо, чтобы житель Табетты его почуял.

Стайс подошел так близко, что синк не мог не обернуться. Он не обернулся.

Вместо этого он попытался усесться на ступеньках, раскладывая сзади свои длинные, заостренные на концах крылья. Ему было неудобно, и синк снова встал. И встретился лицом к лицу со Стайсом.

– Вы, очевидно, космический торговец? – задал таинственный ночной житель довольно странный для синка вопрос.

– Да. – удивился Стайс. – А вы, очевидно, синк?

– Не вполне. – ответил тот. – Я Маррадуг.

* * *

Тайна раскрывалась сама собой. Король не прятался и легко поведал Стайсу свою историю. То, что скрыто от всеведущих легенд. То, о чем никто не сплетничал на Ихоббере.

Да, все правда. Он жил когда-то в той ступенчатой огромной башне. Очень долго жил. Да, он превратился в такую отвратительную тварь, что, если бы нашел удобный способ умереть, то непременно бы так сделал. Но стоит ли вникать в подробности существования чудовища, каким он был?

Но вот однажды в его с товарищем узилище открылась дверь. Не совсем дверь, скорее подземный ход. Случайность, или намеренность, кто знает! И два чудовища попали в Океан. Путь был долгим, но время несущественно для короля.

Так Маррадуг превратился в водоплавающую тварь. Он снова был свободен. Он сам не знает, сколько лет, веков, тысячелетий плавал он в водах единственного океана Ихобберы. Не было мест на дне его, которых бы не знал король-урод.

Стоит ли удивляться, когда однажды он наткнулся на необычную находку. Он сразу понял, что это. Он слышал о легенде про короля синков Селеннира. А это был не что иное, как корабль синков. Король был счастлив своей свободой. И он с неумирающим в этом кошмарном теле любопытством стремился вникнуть в любую тайну Ихобберы.

Чудовище просачивалось сквозь любые щели, проникало в едва приотворенные затворы. Он плавал по кольцевому коридору в кромешной тьме океанического дна. Маррадугу не нужен свет. Он сам светился. Так он приманивал к себе пугливых рыб и любопытных тварей, желающих попробовать его на вкус.

Он сам не понял, как попал в ловушку. За ним захлопнулись входные двери. И помещение стало освобождаться от воды. И король вдруг понял, что жизнь отнюдь ему не надоела! Он испугался смерти.

Распластавшись уже не светящейся под безжалостными лампами, а грязно-серой массой на полу, он вспоминал. Уж не это ли гиммера?! И принялся всползать на странное сооружение под колпаком. Кажется, это в легенде Селеннира называлось столом. Ну и ну! Едва ли за тысячи лет отсек сохранил свою способность действовать по назначению. Ведь даже Селеннир давно уснул.

«Я синк, я синк!» – усиленно сигналил он системе, чтобы она приняла его за Селеннира и не уничтожила.

Он не заметил, как заснул. Он спал и видел сны. Это были сны синков. Сны Селеннира, потомка корабельного врача, наследника генетической памяти и памяти о назначении устройств медотсека синков, таинственной гиммеры.

Сколько лет прошло? Двести, триста, тысяча? Он вынырнул из сна и некоторое время ждал, что будет. Потом со счастливым чувством поднял руку, чтобы посмотреть, каким он стал. И заплакал. Он не превратился в человека. И синком он не стал. Он был все тот же, только несколько усох. Все те же щупальца, то есть псевдоконечности. Он вытянул псевдоруку и отбросил колпак бесполезного устройства. Гиммера предназначена для синков. И только для них. А та протоплазма, что составляла его тело, имела в своей основе пусть искаженный, но геном дреммов. Он выплыл из отсека и направился обратно в Океан.

Но пребывание в медотсеке синков не прошло бесследно. Что-то все-таки для него гиммера сделала. С удивлением заметил Маррадуг, что его тело по прошествии многого времени стало изменяться! Он превращался в некое подобие гуманоида! Потом он стал двоякодышущим, и с радостью принялся выходить на берег. Потом жабры растворились в новом теле неведомого существа. И он не смог вернуться в Океан. Он стал лишь сухопутной тварью. Но был доволен и благодарил гиммеру. И вот однажды он понял, кем он стал. Когда из его спины принялись расти крылья, он понял, что гиммера пересотворила своего невольного пациента по его желанию, по его молению. Он превращался в синка.

Разбитая почти до первооснов генная структура его клеток была собрана, как кубики, в новую картинку. Гиммера синков знала один лишь генный тип. Код синков.

И вот настал тот день, когда король взлетел. Он словно заново родился, если эти бедные слова способны передать всю полноту, всю радость его чувства!