Свободный Волк

Он сказал, что вернется к Гвендалин, но не сказал, что примет ее сторону. Это одно и то же? Уравнение со многими неизвестными. Ему не нравится, что вокруг него скручиваются в плотный кокон нити чужих интриг, чужих забот, чужих надежд. Как просто было с Мосиком. Он ничего не требовал от Стайса. Но Стайс сделал бы для него все. Комическое благородство Мосика на поверку то и дело выходило благородством высшей пробы, несмотря на все те мелкие безобразия, которые он творил со своей забавной непосредственностью.

Стайс сам не заметил, что улыбается, вспоминая все проделки друга.

* * *

Машина явно была чужой. Незнакомая письменность, непонятные надписи на панели управления. Компьютер заговорил с ним на незнакомом языке, когда Стайс мысленно обратился к нему. Пришлось прибегнуть к помощи программы адаптации.

Чужая речь медленно проникала в сознание Волка. Он сидел и слушал записи, сделанные Ярсом Стамайером. Его путевые заметки, его наблюдения. Его размышления по поводу происходящего. Он плыл по всем мирам, в которых побывал Летучий Барс. Он видел снимки Весситы, двойной звезды в созвездии Свободы, три ее планеты, в самом деле, замечательные. Он видел мир Лебедя 12, родной мир Барса. В его Вселенной, Вселенной Волка, у Лебедя 12 не было планет. А во Вселенной Ярса были. Ихоббера занимала очень мало места в жизни Ярса. Это был краткий эпизод в его долгой одиссее среди звезд. Его многие любили, он со многими прощался. Совсем, как Стайс. Но настоящей страстью Барса были звезды. И Поиск. И его корабль, челнок «Противоречие». Такой же одиночка, как и Стайс Чевинк, и даже еще больший, потому что, как стало ясно, у Барсов не было в обычае держать в голове ментальную копию своего друга. У Ярса Стамайера не было друзей.

Чевинк искал следы присутствия в жизни пропавшего Торговца королевы Феанноры. И нашел лишь запись о ее присутствии на корабле, когда она еще не стала королевой Аффары, а оставалась просто дочерью Маррадуга. Память содержала полторы минуты ее слов к Барсу. Она прощалась с ним перед тем, как покинула челнок. Стайс видел ее, какой она стояла перед объективом. Черноволосая красавица со смуглой кожей и яркими глазами. Слишком горда, чтобы говорить Торговцу о своей любви, но чувство так и сквозило в ее словах, которыми она благодарила его за милость к народу ее отца, за обещание найти дреммам новую планету. Она смотрела в самый объектив, и ее глаза притягивали, как магнит. Так же хороша, как Гвендалин. Так же таинственна, как Сеяллас. Невообразимо царственна. Стайсу казалось, что он ощущает ее дыхание, когда она с присущей ей внутренней силой произносила такие простые слова, наполняя их подстрочным смыслом. Так глубоки и проникновенны были интонации ее волнующего голоса.

Запись кончилась, а он сидел и проникался ее голосом, темным пламенем ее взгляда, ее изумительной красотой. Прекрасная дочь праведного короля Маррадуга, принцесса Феаннора. Женщина-мечта. И Барс без сожалений оставил ее ради Поиска. Что за человек ты, Ярс Стамайер?

Управление не составляло больше тайны для Стайса Чевинка. Странным образом, но в двух разных Вселенных многое оказалось столь схожим. Цивилизация Барса словно повторяла путь того, что видел и знал Стайс. Недаром их флайеры были столь схожи. Неудивительно, если окажется, что и челноки будут идентичны. Даже названия похожи: «Погоня» и «Противоречие». Значит, их миры как-то неуловимо связаны меж собой, существует некое неведомое взаимопроникновение, взаимовоздействие, взаиморазвитие.

Он провел почти сутки, разбираясь в управлении. Потом встал и направился в камбуз флайера. Точно такая же маленькая кабинка. Интересно будет, если Ярс любил еще и кофе по-минойски. Но кофе не оказалось. Была какая-то другая горячая жидкость с приятным запахом и превосходным вкусом. Стайсу казалось, что он как бы перетекает в образ пропавшего таинственного Барса, как бы сам становится им. И это ему не слишком нравилось.

Запросив компьютер, он узнал, где спрятан челнок «Противоречие». Как и думал, в одном из внутренних морей.

К ночи Стайс вывел машину из ангара, и темная молния флайера с гулом прорезала воздух, выходя в высокие слои атмосферы. Еще выше, в черноте Космоса, над ним прошел его собственный зонд, послав импульсное сообщение о своем приближении к траектории, доступной для приема передачи. Этот импульс, как всегда, едва кольнул в ладони. Так же он кольнет при выходе из зоны доступности.

Торговец вел машину к месту захоронения «Противоречия». Ему хотелось проверить одну догадку. Никто его не преследовал.

В толще океанских вод, на твердой скальной породе стояла темная гора челнока. За пять тысячелетий корабль не оброс ни водорослями, ни грязью. Поле было включено. Он узнал и принял в себя свой флайер, и переборки отрезали Чевинка от океанских вод. Все работало так, словно корабль и не покидал его хозяин. Где он пропал, Летучий Барс? Технике это безразлично.

Исправно работали сервомеханизмы. Не было ни пыли, ни затхлости в воздухе. Двери послушно пропускали Стайса. Стиммвел прав, он тут хозяин.